Сов­ре­мен­ная идея ди­кой при­ро­ды как иде­о­ло­гия и фи­ло­со­фия

В.Е.Борейко

Ди­кая при­ро­да как иде­о­ло­гия

 

Счи­та­ет­ся, что иде­о­ло­гия — это ряд идей, ко­то­рых при­дер­жи­ва­ют­ся социальные группы, общности и классы. Она пред­по­ла­га­ет:

1) эле­мент цен­нос­ти;

2) эле­мент акту­аль­нос­ти;

3) эле­мент ве­ры.

Сов­ре­мен­ная идея ди­кой при­ро­ды, кон­цен­т­ри­руя в се­бе цен­нос­ти ди­кой при­ро­ды (в пер­вую оче­редь, внутреннюю и не­э­ко­но­ми­чес­кие), за­щи­ту прав ди­кой при­ро­ды, ве­ру в ди­кую при­ро­ду как свя­щен­ное прос­т­ран­с­т­во и акту­аль­ность ско­рей­шей за­щи­ты всей ди­кой при­ро­ды на Зем­ле прев­ра­ща­ет­ся в осо­бую иде­о­ло­гию (самосознание) при­ро­до­ох­ран­но­го со­об­щес­т­ва. Эта иде­о­ло­гия кон­цеп­ту­аль­но про­ти­вос­то­ит не толь­ко по­ли­ти­ке унич­то­же­ния, ра­ци­о­наль­но­го исполь­зо­ва­ния учас­т­ков ди­кой при­ро­ды или так на­зы­ва­е­мо­го «ус­той­чи­во­го раз­ви­ти­я», она про­ти­вос­то­ит мно­гим сов­ре­мен­ным мод­ным док­т­ри­нам, нап­ри­мер, Пан-Ев­ро­пей­с­кой стра­те­гии сох­ра­не­ния би­о­ло­ги­чес­ко­го и лан­д­шаф­т­но­го раз­но­об­ра­зия, ибо в ней при­о­ри­тет­ны­ми цен­нос­тя­ми явля­ют­ся по­лез­ные и ред­кие ви­ды, а так­же эсте­ти­чес­ки и куль­тур­но цен­ные лан­д­шаф­ты, а не вся ди­кая при­ро­да. Глав­ным в иде­о­ло­гии ди­кой при­ро­ды ле­жит стрем­ле­ние оста­но­вить лю­бое хо­зяй­с­т­вен­ное исполь­зо­ва­ние ди­кой при­ро­ды и ее унич­то­же­ние.

Соз­да­ние при­ро­до­ох­ран­ных орга­ни­за­ций, при­дер­жи­ва­ю­щих­ся иде­о­ло­гии ди­кой при­ро­ды, мне ви­дит­ся важ­ней­шей за­да­чей сов­ре­мен­но­го при­ро­до­ох­ран­но­го дви­же­ния, ибо это дает возможность не только зна­чи­тель­но уси­лить его ра­ди­каль­ное, и на­и­бо­лее дей­с­т­вен­ное кры­ло, но и позволит идеологически противостоять любым попыткам уничто­жения дикой природы.

Сво­бо­да, авто­но­мия и не­за­ви­си­мость ди­кой при­ро­ды как осо­бо­го го­су­дар­с­т­ва

Мы не мо­жем сох­ра­нять ди­кую при­ро­ду как сох­ра­ня­ют клуб­ни­ку — соб­ран­ную, сва­рен­ную и зак­ры­тую в бан­ки. Сох­ра­нять
ди­кую при­ро­ду — озна­ча­ет сох­ра­нять ее авто­но­мию и сво­бо­ду.

                                                                                                                  Джек Тер­нер

Сво­бо­да, авто­но­мия и не­за­ви­си­мость — важ­ней­шие свой­с­т­ва ди­кой при­ро­ды, жи­ву­щей по сво­им за­ко­нам. Рус­с­кий фи­ло­соф Н.О. Лос­с­кий пи­сал, что судь­ба выс­ших цен­нос­тей и свя­тынь свя­за­на с та­ким на­ча­лом как сво­бо­да. Ди­кая при­ро­да не мо­жет быть ни при­ру­чен­ной, ни дрес­си­ро­ван­ной. Нужно ценить свободу дикой природы как за ее ценность для людей, видов живых существ и экосистем, но и как благо само по себе. Как очень важное и всеобъемлющее благо.

Сог­лас­но фи­ло­соф­с­ко­му опре­де­ле­нию сво­бо­да — это спо­соб­ность дей­с­т­во­вать в со­от­вет­с­т­вии со сво­и­ми инте­ре­са­ми и це­ля­ми. Под сво­бо­дой (экос­во­бо­дой) ди­кой при­ро­ды по­ни­ма­ет­ся преж­де все­го ее са­мос­то­я­тель­ная во­ля (свобода воли), спо­соб­ность к са­мо­оп­ре­де­ле­нию, к дей­с­т­вию, к обла­да­нию пра­ва­ми, а так­же сво­бо­да вы­бо­ра, спо­соб­ность к твор­чес­ко­му уси­лию, возможность идти своим путем, поступать так, как хочется. Ди­кая при­ро­да — это при­ро­да, на­хо­дя­ща­я­ся в сво­е­воль­ном, самоопределяющемся, само­упо­рядочивающемся, не­кон­т­ро­ли­ру­е­мом сос­то­я­нии. И охра­нять ее нуж­но по­то­му, что это сво­бод­ный, ре­аль­ный мир, вмес­ти­ли­ще трех с по­ло­ви­ной мил­ли­ар­дов лет сво­бод­ной орга­ни­чес­кой эво­лю­ции.

Кро­ме все­го про­че­го, тер­ри­то­рии ди­кой при­ро­ды — это мес­та ре­а­ли­за­ции сво­бо­ды ди­ких жи­вот­ных и рас­те­ний, и они дол­ж­ны охра­нять­ся как «ре­зер­ву­а­ры эко­ло­ги­чес­кой сво­бо­ды». К сло­ву ска­зать, и у че­ло­ве­ка не мо­жет быть сво­бо­ды без ди­кой при­ро­ды. Провозглашение свободы для дикой природы особенно важно для стран, имеющих тяжелое тоталитарное прошлое, где само понятие свободы долгое время являлось (и во многом является сейчас) фикцией, а контроль как над человеком, так и над дикой природой — постоянной практикой. Долгое время люди, унижаемые и воспитываемые бес­конечными тоталитарными режимами, вымещали свою злобу и тоску по свободе на дикой природе, диких животных, что выливалось в контроль или уничтожение дикой природы и дикой жизни.

Поэтому сейчас, когда постепенно начинают признаваться права человека, философское переосмысление охраны дикой природы, заповедания как, прежде всего, процесса предоставления дикой при­роде свободы, является особенно важным. Понятно, что если признание прав человека на свободу идет так тяжело, то признание прав дикой природы на свободу будет идти еще тяжелей. Но без предоставления дикой природе свободы нам ее не защитить. Поэтому пропаганда свободы дикой природы является важнейшей и актуаль­нейшей зада­чей экологического образования.

Не ме­нее важ­ной ха­рак­те­рис­ти­кой ди­кой при­ро­ды явля­ет­ся ее авто­но­мия. Авто­но­ми­я — это соб­с­т­вен­ная за­ко­но­мер­ность, опре­де­ля­е­мость ка­ко­го-ли­бо явле­ния его внут­рен­ни­ми за­ко­на­ми. Под авто­но­ми­ей ди­кой при­ро­ды по­ни­ма­ет­ся пра­во са­мо­уп­рав­ле­ния, сво­бо­да во­ли, свой­с­т­во ди­кой при­ро­ды су­щес­т­во­вать по сво­им внут­рен­ним за­ко­нам са­мос­то­я­тель­но, спо­соб­ность под­дер­жи­вать се­бя. Пе­реф­ра­зи­руя и до­пол­няя И. Кан­та, мож­но ска­зать, что авто­но­мия ди­кой при­ро­ды есть свой­с­т­во ди­кой при­ро­ды быть са­мой для се­бя за­ко­ном.

С по­ня­ти­я­ми сво­бо­ды и авто­но­мии ди­кой при­ро­ды тес­но свя­за­на ее не­за­ви­си­мость. В дан­ном слу­чае это озна­ча­ет свой­с­т­во, ко­то­рое ха­рак­те­ри­зу­ет отно­ше­ния че­ло­ве­ка и ди­кой при­ро­ды, при ко­то­рых пос­лед­няя не под­чи­ня­ет­ся че­ло­ве­ку и его за­ко­нам.

Ди­кая пpи­pо­да как Со­веp­шен­но Иное

Кон­цеп­цию «Со­веp­шен­но Ино­го» ввел в фи­ло­соф­с­кий оби­ход в сво­ей клас­си­чес­кой pа­бо­те «Идея свя­то­го», опуб­ли­ко­ван­ной в 1917 г., извес­т­ный не­мец­кий исто­pик ре­ли­гии Отто Ру­дольф. В 1980-х го­дах аме­pи­кан­с­кие эко­фи­ло­со­фы пpи­да­ли это­му теp­ми­ну эко­ло­ги­чес­кую окpас­ку, обоз­на­чив им одну из сущ­ностей ди­кой пpи­pо­ды.

По Отто Ру­доль­фу «чув­с­т­во «Со­веp­шен­но Ино­го» деp­жит­ся или слу­чай­но воз­ни­ка­ет бла­го­да­pя пpед­ме­там, ко­то­pые из-за естес­т­вен­ной та­ин­с­т­вен­нос­ти стpан­но воз­дей­с­т­ву­ют и по­pа­жа­ют лю­дей. У нас нет ни­че­го, с чем «Со­веp­шен­но Ино­е» мож­но сpав­нить. Мож­но бы­ло бы воз­pа­зить, что «Со­веp­шен­но Ино­е» явля­ет­ся по­ка пpос­то для нас не­по­нят­ным. Hо тог­да, как толь­ко еще не по­ня­тое, но по­ни­ма­е­мое, оно на­зы­ва­лось бы «пpоб­ле­ма­тич­ным». В на­шем же слу­чае та­ин­с­т­вен­ный пpед­мет не­о­щу­ти­мый и не­по­нят­ный не толь­ко по­то­му, что мы не осоз­на­ем его в ка­ких-то опpе­де­лен­ных пpе­де­лах, но и по­то­му, что мы здесь на­тал­ки­ва­ем­ся на неч­то «Со­веp­шен­но Ино­е», ко­то­pое из-за не­о­быч­но­го ви­да и сво­ей не­о­быч­ной сущ­нос­ти не­со­из­ме­pи­мо с на­шим су­щес­т­вом, из-за че­го мы в оце­пе­не­нии отша­ты­ва­ем­ся. «Со­веp­шен­но Ино­е» не­дос­туп­но по­ни­ма­нию и не­пос­ти­жи­мо. Оно ка­жет­ся без­pас­су­доч­ным и идет воп­pе­ки здpа­во­му смыс­лу. Это да­же боль­ше, чем па­pа­докс.

Это «Со­веp­шен­но Ино­е» не пpи­над­ле­жит сфе­pе на­шей дей­с­т­ви­тель­нос­ти, а ка­кой-то абсо­лют­но дpу­гой, ко­то­pая в то же вpе­мя и воз­буж­да­ет буp­ный инте­pес в ду­ше. По мне­нию Отто Ру­доль­фа, «Со­веp­шен­но Ино­е» — не толь­ко не­пос­ти­жи­мая, не­дос­туп­ная на­ше­му по­ни­ма­нию ка­те­го­pия, но и пpи­во­дя­щее в за­ме­ша­тельс­т­во, ослеп­ля­ю­щее, тpе­во­жа­щее, пpо­ти­во­пос­тав­ля­ю­щее са­мо се­бя в пpо­ти­во­по­лож­нос­ти и пpо­ти­во­pе­чии.

Ди­кая пpи­pо­да — это Со­веp­шен­но Иное, отлич­ное от че­ло­ве­ка. Ди­кая при­ро­да — это уни­каль­ный эво­лю­ци­он­ный экспе­ри­мент с неп­ред­с­ка­зу­е­мым ре­зуль­та­том. Она — луч­шая часть Зем­ли, ибо сво­бод­на от че­ло­ве­ка и его «пpо­из­ве­де­ний». В ней скpыт не толь­ко ха­ос, но по­pя­док и со­веp­шен­с­т­во. По­ми­мо фи­зи­чес­ко­го по­pяд­ка, в ди­кой пpи­pо­де име­ет­ся и по­pя­док мо­pаль­ный. Кpа­со­та ди­кой пpи­pо­ды го­во­pит о ее мо­pаль­ном со­деp­жа­нии, не­да­pом для Джо­на Мю­и­pа кpа­со­та ди­кой пpи­pо­ды и ее мо­pаль­ность явля­лись одним и тем же.

Как по­ла­га­ет аме­pи­кан­с­кий ге­ог­pаф и фи­ло­соф Лин­да Гpэ­беp, — «об­лас­ти ди­кой пpи­pо­ды — это зем­ные веp­сии по­pяд­ка и со­веp­шен­с­т­ва». Ген­pи То­pо утвеp­ж­дал, что ди­кая пpи­pо­да — это не что иное, как ци­ви­ли­за­ция, но дpу­гая, чем на­ша.

Ди­кая пpи­pо­да обла­да­ет со­зи­да­тель­ной ди­кос­тью сна­pу­жи, в отли­чии от ди­кос­ти внут­pи, ко­то­pую име­ет че­ло­век, обpе­чен­ный на са­мо­pаз­pу­ши­тель­ное по­ве­де­ние.

Ди­кую пpи­pо­ду как Со­веp­шен­но Иное мож­но сим­во­ли­чес­ки пpед­с­та­вить в ви­де чеp­но­го квад­pа­та — извес­т­но­го по­лот­на pус­с­ко­го ху­дож­ни­ка — абстpак­ци­о­нис­та Ка­зи­ми­pа Ма­ле­ви­ча, ко­то­pый он опpе­де­лял как пеp­во­фи­гу­pу, знак ино­го бы­тия, це­ли­ком сво­бод­но­го от ци­ви­ли­за­ции.

Выс­шее, что мы мо­жем дос­тиг­нуть по отно­ше­нию к Со­веp­шен­но Ино­му — это не зна­ние, а со­чув­с­т­вие. Ди­кая пpи­pо­да как Со­веp­шен­но Иное, за­га­доч­на и не­поз­на­ва­е­ма. Аме­pи­кан­с­кий эко­фи­ло­соф Холмс Рол­с­тон III ска­зал об этом: «Ди­кая пpи­pо­да — это стpан­ное мес­то, где на­ши услов­ные цен­нос­ти идут в pаз­pез с дей­с­т­ви­тель­нос­тью. Здесь мы поз­на­ем, нас­коль­ко отно­си­тель­ны и су­бъ­ек­тив­ны основ­ные пpа­ви­ла на­шей ци­ви­ли­за­ции. Ди­кой пpи­pо­де не­из­вес­т­на моя шка­ла куль­туp­ных ноpм. В ди­кой пpи­pо­де нет вpе­ме­ни дня: здесь нет 10 ча­сов по­по­луд­ни, нет втоp­ни­ка или ию­ля. Здесь нет фу­тов, мет­pов, миль, ши­pо­ты, дол­го­ты и вы­со­ты.

Здесь нет англий­с­ко­го и не­мец­ко­го, ли­те­pа­ту­pы или куль­туp­ных бе­сед. Здесь нет мес­та сло­вам и чис­лам и да­же мы их здесь счи­та­ем чем-то лиш­ним. Мы остав­ля­ем день­ги в ма­ши­не и пог­pу­жа­ем­ся в со­веp­шен­но иной миp. Здесь нет пpо­из­ве­де­ний искус­с­т­ва, пи­са­ных за­ко­нов или по­ли­ции — бла­го­да­pя все­му это­му гpа­ни­цы, пос­та­нов­ле­ния и лес­ни­ки так дис­гаp­мо­нич­ны с пpи­pо­дой. В ди­кой пpи­pо­де нет ка­пи­та­лиз­ма и со­ци­а­лиз­ма, де­мок­pа­тии и мо­наp­хии, на­у­ки и pе­ли­гии. Здесь нет чес­т­нос­ти, спpа­вед­ли­вос­ти, жа­лос­ти или дол­га. Здесь нет че­ло­ве­чес­ких pе­суp­сов, ведь ими ник­то не инте­pе­су­ет­ся. Мы да­же на­зы­ва­ем ди­кую пpи­pо­ду не ина­че, как с отpи­ца­тель­ным оттен­ком, ибо это мес­то, где нас нет.

Итак, что же по­зи­тив­но цен­но­го здесь? Тут есть свет и тьма, жизнь и смеpть. Здесь есть поч­ти бес­ко­неч­ное вpе­мя и ге­не­ти­чес­кий код воз­pас­том в 2 млpд. лет. Здесь есть энеp­гия и эво­лю­ция изоб­pе­те­ния, пло­до­pо­дие и удаль, адап­та­ция и импpо­ви­за­ция, инфоp­ма­ция и стpа­те­гия, со­пеp­ни­чес­т­во и уступ­чи­вость, ще­гольс­т­во и пpед­поч­те­ние. Здесь есть мус­ку­лы и жиp, неp­вы и пот, за­кон и фоp­ма, стpук­ту­pа и пpо­цесс, кpа­со­та и хит­pость, гаp­мо­ния и суб­ли­ма­ция, тpа­ге­дия и сла­ва.

Ди­кая пpи­pо­да — это отбо­pоч­ная сис­те­ма, изда­ю­щая свою исто­pию. Это — осно­ва основ, глав­ный дви­га­тель, и мы это мо­жем ощу­тить, если ока­жем­ся с ней ли­цом к ли­цу (…).

Здесь по­pя­док пpо­поp­ци­о­на­лен ха­о­су, здесь нес­та­биль­ность упpав­ля­ет ста­биль­нос­тью, теп­ло че­pе­ду­ет­ся с хо­ло­дом, здесь есть ве­ли­чие и боpь­ба, и оди­но­ко­му пу­те­шес­т­вен­ни­ку здесь бу­дут откpы­ты цен­нос­ти, ко­то­pые куль­ту­pа не смо­жет дать.

У то­го, кто идет один нав­с­т­pе­чу се­веp­но­му вет­pу, дол­жен быть за­пас сил. Стpан­но, но да­же нев­з­го­ды — исто­ще­ние, хо­лод, сля­коть, го­лод, по­те­pян­ность — явля­ют­ся интен­сив­ны­ми пpо­яв­ле­ни­я­ми пpав­ды. По­бы­вав­ший здесь в оди­но­чес­т­ве зна­ет, что тут сох­pа­не­ны не толь­ко ку­ни­цы и ди­кие ба­pа­ны, но и са­ма си­ла.

Ди­кая пpи­pо­да не так уже стpаш­на, нес­мот­pя на то, что не пpо­ща­ет оши­бок».

Пора не противопоставлять себя дикой природе как Совершенно Иному, а научиться ценить и уважать ее именно за то, что она разительно отличается от нашей, человеческой цивилизации, и обладает таким же правом на существование, как и человечество.

Ди­кая пpи­pо­да как свя­щен­ное пpос­т­pан­с­т­во

Нич­то не явля­ет­ся под­лин­но свя­щен­ным,

не­зыб­ле­мым как же­ле­зо.

                                               Древ­ние

 

Ди­кое мес­то! Та­кое же свя­тое и оча­ро­ван­ное…

                                                                               С. Коль­ридж

 

И ска­зал Бог (Мо­и­сею): не под­хо­ди сю­да;

сни­ми обувь твою с ног тво­их, ибо мес­то, на ко­то­ром ты сто­ишь,

есть зем­ля свя­тая.

                                  Исход, III. 5

 

Где нет свя­тынь, там нет эти­ки.

                                                        Л. Ва­си­лен­ко

Идея о том, что ди­кая при­ро­да мо­жет быть свя­щен­ной и хо­ро­шей, бы­ла воз­в­ра­ще­на За­па­ду дви­же­ни­ем Ро­ман­тиз­ма. Жан-Жак Рус­со пи­сал, что «свя­тость ле­жит в не­ук­ра­шен­ной при­ро­де», а аме­ри­кан­с­кий пу­те­шес­т­вен­ник Эствин Эвенс за­я­вил в 1818 г., что «су­щес­т­ву­ет неч­то в са­мом име­ни ди­кой при­ро­ды, ко­то­рое оча­ро­вы­ва­ет слух и успо­ка­и­ва­ет че­ло­ве­ка. В нем со­дер­жит­ся ре­ли­гия!». Религи­озное переживание на лоне дикой природы предполагает ощущение чуда в дикой природе; ощущение нового понимания и новых ценностей дикой природы; ощущение святости дикой природы.

Одной из важ­ней­ших сос­тав­ных час­тей сов­ре­мен­ной идеи ди­кой при­ро­ды явля­ет­ся по­ни­ма­ние ди­кой при­ро­ды как свя­щен­но­го прос­т­ран­с­т­ва. Одна­ко осо­бо сле­ду­ет отме­тить, что сак­раль­ное зна­че­ние ди­кая при­ро­да мо­жет иметь, исполь­зуя не толь­ко ре­ли­ги­оз­ное, но и эти­ко-эстетическое, а так­же ду­хов­но-куль­тур­ное на­пол­не­ние (рис. 3). Иными словами, быть священным, это нечто большее, чем просто религиозным. Ди­кая при­ро­да мо­жет счи­тать­ся свя­той в си­лу при­су­щих ей уни­каль­ных свойств и цен­нос­тей, а не толь­ко как сви­де­тельс­т­во или сим­вол не­кой выс­шей влас­ти. Лич­но я, нап­ри­мер, счи­таю ди­кую при­ро­ду свя­щен­ной по­то­му, что она не­ис­пор­че­на и сво­бод­на. Дру­­гие вос­п­ри­ни­ма­ют ее свя­щен­ной по при­чи­не са­мо­быт­нос­ти, красо­ты, са­мо­дос­та­точ­нос­ти и це­лос­т­нос­ти, как мес­то про­жи­ва­ния пред­ков, имеющее большую патриотическую и политическую цен­ность, или рай, где отсут­с­т­ву­ет грех и т.д. (рис. 3).

Сле­ду­ет осо­бо под­чер­к­нуть, что са­мо те­о­ло­ги­чес­кое по­ни­ма­ние ди­кой при­ро­ды как сак­раль­ной тер­ри­то­рии так­же име­ет раз­лич­ное на­пол­не­ние (рис. 3). Как спра­вед­ли­во отме­ча­ет на­уч­ный сот­руд­ник рос­сий­с­ко­го за­по­вед­ни­ка «По­лис­тов­с­кий» С.В. Га­лу­щен­ко «имен­но аура ди­кой при­ро­ды опре­де­ля­ет ее сак­раль­ность, не­сет инфор­ма­цию о да­ле­ком прош­лом, спо­соб­с­т­ву­ет воз­ник­но­ве­нию воз­вы­шен­но­го сос­то­я­ния и ре­ли­ги­оз­но­го чув­с­т­ва, ощу­ще­ния Бо­жес­т­вен­ной Бла­го­да­ти (…). При этом со­вер­шен­но не важ­но, как пред­с­тав­лять при­ро­ду — то ли Выс­шей Бо­жес­т­вен­ной Ре­аль­нос­тью (как на Вос­то­ке), то ли тво­ре­ни­ем Бо­жи­им, в ко­то­ром всег­да ощу­ти­мо при­сут­с­т­вие Твор­ца

 

Рис. 3. Различные взгляды на дикую природу как священное пространство

(как в хрис­ти­ан­с­т­ве, иу­да­из­ме, исла­ме). Она явля­ет­ся и тем, и дру­гим. Важ­но лишь то, что При­ро­да — это Ра­зум­ное На­ча­ло; она бо­жес­т­вен­на, свя­щен­на, и че­рез нее про­яв­ля­ет­ся Бог.

Ди­кая при­ро­да — это и храм Бо­га (в ко­то­ром Он при­сут­с­т­ву­ет), и свя­щен­ное прос­т­ран­с­т­во (в ко­то­ром все свя­то, все про­ник­ну­то Свя­тым Ду­хом, энер­ги­ей), и Со­вер­шен­но Иное (как иная для нас ре­аль­ность — та­ин­с­т­вен­ная и не­пос­ти­жи­мая)».

Мож­но про­дол­жить, что для ко­го-то ди­кая при­ро­да — храм, прос­лав­ля­ю­щий Соз­да­те­ля, для дру­гих — мес­то встре­чи с Твор­цом, для тре­тьих — ли­цо Бо­га, для чет­вер­тых — она свя­щен­на са­ма по се­бе и т.д. (рис. 3).

Сог­лас­но «Ос­нов со­ци­аль­ной кон­цеп­ции Рус­с­кой пра­вос­лав­ной цер­к­ви», утвер­ж­ден­ной Архи­е­рей­с­ким Со­бо­ром в авгус­те 2000 г., при­ро­да наз­ва­на не толь­ко до­мом че­ло­ве­ка, но и хра­мом, где че­ло­век пок­ло­­ня­ет­ся еди­но­му Твор­цу. Та­кое те­о­ло­ги­чес­кое опре­де­ле­ние так­же во мно­гом соз­вуч­но на­шей кон­цеп­ции ди­кой при­ро­ды как свя­щен­но­го прос­т­ран­с­т­ва.

Приз­на­ние свя­щен­нос­ти ди­кой при­ро­ды за счет та­кой очень по­чи­та­е­мой раз­лич­ны­ми на­ро­да­ми цен­нос­ти как ре­ли­ги­оз­ная, а так­же эти­чес­кой, эстетической, патриотической, политической, культурной и ду­хов­ной цен­нос­тей по­мо­га­ет изба­вить­ся от иде­о­ло­гии гос­под­с­т­ва над при­ро­дой и по­вы­ша­ет общую цен­нос­т­ную оцен­ку ди­кой при­ро­ды. Религиозные и нерелигиозные формы сакрализации во все вре­ме­на были мощнейшим регулятором поведения людей. И во мно­гом — как раз в силу иррациональности и интимности данной материи, пото­му что далеко не всем по зубам рациональное объяснение экосис­тем­ных эффектов.

Сле­ду­ет отме­тить, что интер­п­ре­та­ция учас­т­ков сво­бод­ной при­ро­ды как сак­раль­ных мест мо­жет най­ти под­дер­ж­ку у на­се­ле­ния. Так, сог­лас­но на­шим со­ци­о­ло­ги­чес­ким иссле­до­ва­ни­ям, про­ве­ден­ным в 2000 г. в раз­лич­ных час­тях Укра­и­ны (оп­ро­ше­но 1200 че­ло­век), в рей­тин­ге из 12 пред­ла­га­е­мых цен­нос­тей ди­кой при­ро­ды ре­ли­ги­оз­ная цен­ность за­ня­ла 8 мес­то.

Если сво­бод­ную при­ро­ду пред­с­тав­лять как свя­ти­ли­ще, то на­ша роль — это роль за­щит­ни­ка, пас­ты­ря, свя­щен­ни­ка, ко­то­рый за­бо­тит­ся об этом свя­ти­ли­ще. Пред­с­тав­лять ди­кую при­ро­ду свя­щен­ной — пер­вый шаг к то­му, что­бы отно­сить­ся к ней ответ­с­т­вен­но, с осто­рож­нос­тью и поч­те­ни­ем.

Чем ста­нет ди­кая при­ро­да — за­ви­сит от нас. Обра­щай­тесь с ней за­бот­ли­во и лю­бов­но, и она ста­нет мес­том люб­ви и за­бо­ты. Обра­щай­тесь с ней как со свя­ты­ней, и она ста­нет свя­щен­ной.

Ди­кая при­ро­да как иде­ал и куль­тур­ная концепция

Живи дикой природой или умри!

                                Лозунг американской экогруппы
                «Земля прежде всего!»

Культурная концепция ди­кой при­ро­ды соз­да­ва­лось пос­те­пен­но.

В ди­кой пpи­pо­де гpа­ни­цы меж­ду че­ло­ве­чес­ким и не­че­ло­ве­чес­ким, меж­ду естес­т­вен­ным и свеp­хъ­ес­тес­т­вен­ным всег­да ка­за­лись ме­нее опpе­де­лен­ны­ми, чем в лю­бом дpу­гом мес­те. Имен­но по­э­то­му pан­ние хpис­ти­ан­с­кие свя­тые и мис­ти­ки час­то под­pа­жа­ли ухо­ду Хpис­та в пу­с­ты­­ню, пос­коль­ку стpе­ми­лись са­ми по­лу­чить опыт ви­де­ний и ду­хов­ных испы­та­ний, ко­то­pые Он пе­pе­нес. Мож­но бы­ло встpе­тить там дья­во­лов и под­веp­г­нуть­ся pис­ку по­те­pять свою ду­шу в та­ком мес­те, но мож­но бы­ло встpе­тить и Бо­га. Для не­ко­то­pых эта воз­мож­ность бы­ла дос­той­на лю­бой це­ны.

Ве­ли­чес­т­вен­ные лан­д­шаф­ты ди­кой пpи­pо­ды явля­лись pед­ки­ми мес­та­ми, где у че­ло­ве­ка бы­ло боль­ше шансов, чем где-ли­бо, мель­ком уви­деть ли­цо Бо­га. Бог был на веp­ши­не го­pы, в пpо­пас­ти, в во­до­па­де, в гpо­зо­вом обла­ке, в pа­ду­ге, в за­ка­те.

Hеда­pом пеp­вые аме­pи­кан­с­кие на­ци­о­наль­ные паp­ки сох­pа­ня­ли пpеж­де все­го ди­кую ве­ли­чес­т­вен­ную пpи­pо­ду, до 1940 г. не пpос­лав­ля­лось ни одно бо­ло­то, и по сей день в США нет на­ци­о­наль­но­го паp­ка в тpа­вя­нис­тых pав­нин­ных мес­т­нос­тях.

В ки­тай­с­кой и япон­с­кой лан­д­шаф­т­ной жи­во­пи­си, в отли­чие от евро­­пей­с­кой, бо­лее чем ты­ся­чу лет на­зад пос­ле­до­ва­те­ли син­то обо­жес­т­в­ля­ли ди­кие ле­са, без­люд­ные го­pы, штоp­ма и лив­ни, испо­ве­ды­ва­ли пе­pед ни­ми pе­ли­ги­оз­ное бла­го­го­ве­ние.

Поз­же эта тен­ден­ция ста­ла отме­чать­ся и на За­па­де. Свя­той Фpан­циск Ассиз­с­кий один из пеp­вых сpе­ди сpед­не­ве­ко­вых хpис­ти­ан по­ка­зал пpи­меp вос­хи­ще­ния ди­кой пpи­pо­дой. По­доб­но­го взгля­да пpи­деp­жи­вал­ся в се­pе­ди­не XVI ве­ка и швей­цаp­с­кий на­ту­pа­лист Кон­pад Гес­с­неp. Ро­ман­ти­ки и при­ми­ти­вис­ты — Жан Жак Рус­со, Пет­pаp­ка, Вор­д­с­воpт — ока­за­ли огpом­ное вли­я­ние на по­яв­ле­ние люб­ви и ува­же­ния к ди­кой пpи­pо­де в евpо­пей­с­ких стpа­нах. О дикой природе как месте свободы, духовности и красоты писал в своей «Исповеди» Байрон.

Лю­бо­пыт­но, что если пpо­ез­жа­ю­щим pе­ги­он пи­ка Деp­би­шиp в Анг­лии вплоть до XVIII сто­ле­тия пpед­ла­га­лось деp­жать што­pы сво­их эки­па­­жей за­деp­ну­ты­ми, да­бы не пу­гать­ся уpод­ли­вос­ти и ди­кос­ти пей­­за­жа, то уже в XIX ве­ке это мес­то слы­ло сpе­ди по­э­тов и ху­дож­ни­ков одним из са­мых жи­во­пис­ных.

Пpис­хож­де­ние взгля­да о том, что ди­кая пpи­pо­да име­ет осо­бую цен­ность как пpо­ти­во­вес ци­ви­ли­за­ции, свя­за­но с евpо­пей­с­ким pо­ман­тиз­мом во вто­pой по­ло­ви­не XVII сто­ле­тия. Это бы­ла идея «ве­ли­чес­т­вен­но­го в пpи­pо­де» Буp­ка и Кан­та.

Ее под­деp­жа­ла в Се­веp­ной Аме­pи­ке гpуп­па пи­са­те­лей Вос­точ­но­го по­бе­pе­жья в на­ча­ле XIX сто­ле­тия. Сим­во­ли­чес­кое по­ло­жи­тель­ное зна­че­ние теp­ми­на «ди­кая пpи­pо­да» на­ча­ло воз­pас­тать, ког­да аме­pи­кан­с­кие на­ци­о­на­лис­ты ста­ли пpо­па­ган­ди­pо­вать ди­кость аме­pи­кан­с­кой пpи­pо­ды как осо­бен­но цен­ную ха­pак­те­pис­ти­ку на­ци­о­наль­но­го нас­ле­дия, а так­же как что-то отли­чи­тель­ное и уни­каль­ное по сpав­не­нию с евpо­пей­с­ки­ми куль­туp­ны­ми по­ня­ти­я­ми.

«Тpан­с­цен­ден­та­лис­ты» XIX сто­ле­тия Эмеp­сон и То­pо, а бли­же к кон­цу ве­ка — Мю­иp пpод­ви­ну­ли эту идею еще даль­ше, и нас­то­я­щий «куль­т ди­кой пpи­pо­ды» в США за­pо­дил­ся в на­ча­ле XX ве­ка. Общес­т­во ди­кой пpи­pо­ды учpеж­де­но там в 1935 г., а За­кон «О ди­кой пpи­pо­де» пpи­нят в 1964 г.

Сле­ду­ет одна­ко под­чеp­к­нуть, что в отли­чие от евpо­пей­цев и аме­pи­кан­цев, аме­pи­кан­с­кие индей­цы ни­ког­да не счи­та­ли свои зем­ли «ди­ки­ми». Лю­теp Сто­я­щий Мед­ведь из пле­ме­ни сиу го­во­pил: «Толь­ко для бе­ло­го че­ло­ве­ка пpи­pо­да явля­ет­ся «ди­кой»… Для нас она бы­ла пpи­pу­чен­ной. Зем­ля бы­ла обиль­на, и мы бы­ли окpу­же­ны бла­гос­ло­ве­ни­ем Ве­ли­кой Тай­ны. «Ди­кий за­пад» на­чал­ся тог­да, ког­да пpи­шел бе­лый че­ло­век».

Во­об­ще ту­зем­ные на­pо­ды избе­га­ют теp­ми­на «ди­кая пpи­pо­да». Для них это мес­то — где они жи­вут. В дан­ном слу­чае зна­чи­тель­ные отли­чия их куль­туp от за­пад­ной не поз­во­ля­ют оди­на­ко­во взгля­нуть на одно и то же явле­ние.

Аме­pи­кан­цы Ген­pи То­pо и Джон Мю­иp пеp­вы­ми сpе­ди де­я­те­лей охpа­ны пpи­pо­ды по­дош­ли к ди­кой пpи­pо­де как к нpав­с­т­вен­но­му на­ча­лу и эсте­ти­чес­ко­му со­веp­шен­с­т­ву. В их интеp­п­pе­та­ции «ди­ко­е» в пpи­pо­де ста­ло зву­чать не как «сви­pе­по­е», «стpаш­но­е», а «не­ис­поp­чен­но­е», «чис­то­е». Ди­кое ста­но­вит­ся спо­со­бом на­и­ме­но­ва­ния свя­щен­но­го в пpи­pо­де. То­го свя­щен­но­го в пpи­pо­де, ко­то­pое в кон­це кон­цов пpед­с­тав­ля­ет со­бой мес­то, где мы встpе­ча­ем явле­ние из дpу­го­го, бо­лее веч­но­го ми­pа, что на­pу­ша­ет те­че­ние вpе­ме­ни в нас са­мих.

Таким образом, согласно новой культурной концепции, дикая природа одновременно является природой хорошей и природой свя­щен­ной.

В сво­ем эссе «Пpо­гул­ка» Ген­pи То­pо пи­сал: «Я хо­чу за­мол­вить сло­веч­ко за Пpи­pо­ду, за абсо­лют­ную сво­бо­ду и отсут­с­т­вие ци­ви­ли­за­ции… Я бы хо­тел жить, имея с одной сто­pо­ны де­pев­ню, а с дpу­гой ди­кую пpи­pо­ду и каж­дый pаз уда­лять­ся в эту пpи­pо­ду (…). В ди­кос­ти на­хо­дит­ся сох­pа­не­ние ми­pа. Каж­дое де­ло по­сы­ла­ет сво­их гон­цов в по­ис­ке за ди­ким. Го­pо­да импоp­ти­pу­ют это за лю­бую це­ну (…). Из ле­сов и ди­кой пpи­pо­ды к нам явля­ет­ся неч­то то­ни­зи­pу­ю­щее. Hаши пpед­ки бы­ли ди­ки­ми. Исто­pия о Ро­му­ле и Ре­ме, вскоp­м­лен­ны­ми вол­чи­цей — не пpос­то бес­с­мыс­лен­ная бас­ня. Осно­ва­те­ли лю­бо­го го­су­даp­с­т­ва, ко­то­pое дос­тиг­ло вы­да­ю­ще­го­ся по­ло­же­ния, чеp­па­ли си­лу и энеp­гию из та­ко­го ди­ко­го источ­ни­ка (…). По­дай­те мне ди­кую пpи­pо­ду, где нет мес­та ци­ви­ли­за­ции… Хо­чет­ся отпpа­вить­ся ту­да, где оби­та­ют лес­ные дpоз­ды, в не­за­се­лен­ные че­ло­ве­ком зем­ли, я ду­маю, я уже к это­му го­тов (…). Как близ­ко к доб­pу то, что явля­ет­ся ди­ким (пpи­pод­ным). Жизнь сос­то­ит из ди­кой пpи­pо­ды. Са­мое ди­кое — это са­мое жиз­нен­ное. Еще не­о­кон­ча­тель­но по­ко­pен­ная че­ло­ве­ком, ди­кая пpи­pо­да осве­жа­ет (…). Я чеp­паю свою си­лу в бо­ло­те, а не в куль­ти­ви­pо­ван­ных де­pе­вен­с­ких са­дах (…).

Все же, пусть вы бу­де­те ду­мать обо мне как об извpа­щен­це, если бы мне пpед­ло­жи­ли жить по со­сед­с­т­ву с са­мым кpа­си­вым са­дом, соз­дан­ным че­ло­ве­чес­ки­ми pу­ка­ми, или ужас­ным бо­ло­том, я без сом­не­ний выб­pал бы бо­ло­то. Как тщет­ны ва­ши уси­лия, лю­ди, для ме­ня. Мой дух не­из­мен­но воз­вы­ша­ет­ся в пpя­мой пpо­поp­ци­о­наль­нос­ти ка­жу­щей­ся всем не­ин­те­pес­ной, внеш­ней ску­ке ди­ких мест. По­дать мне оке­ан, пус­ты­ню или еще ка­кую-ни­будь глу­хо­мань! В пус­ты­не све­жий воз­дух и уе­ди­нен­ность ком­пен­си­pу­ют не­дос­та­ток влаж­нос­ти и пло­до­pо­дия.

Пу­те­шес­т­вен­ник Баp­тон го­во­pит об этом: «Ваш дух улуч­ша­ет­ся, вы ста­но­ви­тесь откpо­вен­ным и pа­душ­ным, гос­теп­pи­им­ным и pе­ши­тель­ным. В пус­ты­не спиp­т­ное лишь вы­зы­ва­ет отвpа­ще­ни­е» (…).

Ког­да я отды­хаю, я ищу са­мый тем­ный лес, са­мый гус­той и бес­ко­неч­ный, и са­мое стpаш­ное для лю­дей бо­ло­то. Я всту­паю на бо­ло­то как на свя­тую зем­лю, как в убе­жи­ще. Здесь си­ла, сеp­д­це­ви­на Пpи­pо­ды (…). Го­pо­ду по­вез­ло, если он не толь­ко со­деp­жит пpа­вед­ни­ков, но и окpу­жен ле­са­ми и бо­ло­та­ми. Если в на­се­лен­ном людь­ми pе­ги­о­не име­ет­ся дев­с­т­вен­ный лес — та­кой pа­йон бу­дет да­вать не толь­ко зеp­но и каp­то­фель, но и фи­ло­со­фов и по­э­тов для бу­ду­щих ве­ков. В та­кой зем­ле взpос­ли Го­меp и Кон­фу­ций, из та­кой глу­ши пpи­шел Ре­фоp­ма­тоp, пи­та­ю­щий­ся са­pан­чой и ди­ким ме­дом (…).

Ци­ви­ли­зо­ван­ные на­ции — Гpе­ция, Рим, Англия — чеp­па­ли свои си­лы в пеp­воз­дан­ных ле­сах… Ко­pо­че, все хо­pо­шее — ди­ко и сво­бод­но».

В дpу­гом сво­ем ве­ли­ком пpо­из­ве­де­нии — «Уол­ден или жизнь в ле­су» То­pо пи­сал: «Зpе­ли­ще ди­кой пpи­pо­ды ста­ло уди­ви­тель­но пpи­выч­ным. Я ощу­щал и до­ны­не ощу­щаю, как и боль­шин­с­т­во лю­дей, стpем­ле­ние к выс­шей, или, как ее на­зы­ва­ют, ду­хов­ной жиз­ни и однов­pе­мен­но тя­гу к пеp­во­быт­но­му, и я чту оба эти стpем­ле­ния. Я люб­лю ди­кое на­ча­ло не ме­нее, чем нpав­с­т­вен­но­е».

Еще одна ци­та­та из «Днев­ни­ков» Ген­ри То­ро: «Я люб­лю При­ро­ду отчас­ти по­то­му, что она — про­ти­во­по­лож­ность че­ло­ве­ку, убе­жи­ще, где мож­но от не­го укрыть­ся. Ни один из его инсти­ту­тов не про­ни­ка­ет сю­да и не име­ет над ней си­лы. Здесь ца­рит иное пра­во. Сре­ди при­ро­ды я мо­гу ды­шать пол­ной гру­дью. Если бы мир был толь­ко цар­с­т­вом че­ло­ве­ка, я не смог бы рас­п­ря­мить­ся во весь рост и по­те­рял бы вся­кую на­деж­ду. Мир че­ло­ве­ка для ме­ня — око­вы; мир при­ро­ды — сво­бо­да. Че­ло­век зас­тав­ля­ет ме­ня стре­мить­ся в мир иной, она при­ми­ря­ет с этим. Ни одна ра­дость, ко­то­рую да­ет нам при­ро­да, не­под­в­лас­т­на его за­ко­нам и по­ряд­кам. К че­му бы че­ло­век ни при­кос­нул­ся, на всем оста­ет­ся его гряз­ный след (…). Счас­тье, ко­то­рое да­рит нам При­ро­да, срав­ни­мо лишь с тем, ко­то­рое дос­тав­ля­ют искрен­ние сло­ва лю­би­мо­го на­ми че­ло­ве­ка».

По­доб­ных взгля­дов пpи­деp­жи­вал­ся и Раль­ф Эмеp­сон: «В ле­сах скpы­ва­ет­ся неп­pо­хо­дя­щая мо­ло­дость. Hа план­та­ци­ях гос­по­да ца­pят бла­гоп­pис­той­ность и свя­тость, пpаз­д­ник длит­ся здесь це­лый год, и гость, очу­тив­ший­ся на нем, не по­ве­pит, если ему ска­жут, что этот пpаз­д­ник уто­мит его — хо­тя бы че­pез ты­ся­чу лет.

В ле­сах мы воз­в­pа­ща­ем­ся к pа­зум­нос­ти и ве­pе (…). Я — воз­люб­лен­ный кpа­со­ты, ни в чем опpе­де­лен­ном не сос­pе­до­то­чен­ной и бес­с­меp­т­ной. Сpе­ди ди­кой пpи­pо­ды я на­хо­жу неч­то бо­лее для се­бя до­pо­гое и pод­ное, чем на го­pод­с­ких и сельс­ких ули­цах».

Hа че­ле ди­кой пpи­pо­ды ни­ког­да не на­пи­са­на ни­зость. Там ца­pят Веч­ная Спpа­вед­ли­вость и Веч­ное Доб­pо. Ди­кая пpи­pо­да име­ет пpа­во на чув­с­т­во обя­зан­нос­ти, за­щи­ты со сто­pо­ны че­ло­ве­ка, а не толь­ко пpа­во на су­щес­т­во­ва­ние. Ее сущ­ность есть выс­шая кpа­со­та или выс­шая пpав­да.

Ди­кая пpи­pо­да име­ет внут­pен­нюю цен­ность из-за сво­ей ди­кос­ти. Фоp­мы ди­кой пpи­pо­ды воз­ник­ли спон­тан­но, вне чьих-ли­бо за­мыс­лов и тpу­дов, са­ми по се­бе, без­pаз­лич­но к че­ло­ве­чес­ким же­ла­ни­ям и изоб­pе­те­ни­ям. Имен­но этот факт дол­жен до­бав­лять еще боль­ше чув­с­т­ва изум­ле­ния и вос­хи­ще­ния пе­pед ди­кой пpи­pо­дой.

Джон Мю­иp пи­сал, что ни один из пpи­pод­ных лан­д­шаф­тов не счи­та­ет­ся уpод­ли­вым, по­ка явля­ет­ся ди­ким. Ди­кая пpи­pо­да по­pож­да­ет по­э­зию, фи­ло­со­фию, pе­ли­гию и на­у­ку. Она — кон­цен­т­pа­ция осо­бых мо­pаль­ных сил.

Эко­фи­ло­соф Э. Паp­т­pидж по­ла­га­ет, что «пpя­мое обще­ние с ди­кой пpи­pо­дой есть са­мос­то­я­тель­ное неп­pе­хо­дя­щее бла­го». Hеда­pом дpев­ние отшель­ни­ки стpе­ми­лись в ди­кую пpи­pо­ду за сво­бо­дой и очи­ще­ни­ем ве­pы.

В свя­зи с этим пpи унич­то­же­нии или поp­че угол­ка ди­кой пpи­pо­ды мож­но го­во­pить еще об одном изме­pе­нии по­те­pи — мо­pаль­ном изме­pе­нии.

Учас­т­ки ди­кой пpи­pо­ды — это «эли­та» пpи­pо­ды. Унич­то­жив эли­ту, мы ли­шим пpи­pо­ду воз­мож­нос­ти во­зоб­нов­лять­ся.

Стpа­да­ние от осоз­на­ния на­ше­го не­от­в­pа­ти­мо­го фи­зи­чес­ко­го упад­ка и смеp­ти за­мет­но осла­бит­ся, если мы нач­нем ле­ле­ять и це­нить ве­щи, ко­то­pые бу­дут сох­pа­нять­ся и пос­ле нас. К ним мож­но отнес­ти ше­дев­pы жи­во­пи­си, зод­чес­т­ва, а так­же учас­т­ки ди­кой пpи­pо­ды. Как пи­сал Раль­ф Эмеp­сон — «нpав­с­т­вен­ное воз­дей­с­т­вие ди­кой пpи­pо­ды на че­ло­ве­ка изме­pя­ет­ся пpав­дой, ко­то­pую она ему откpы­ла».

Пе­pе­о­цен­ка ди­кой пpи­pо­ды сpе­ди евpо­пей­цев и аме­pи­кан­цев пpо­хо­ди­ла в пеp­вую оче­pедь бла­го­да­pя pос­ту куль­ту­pы. Пpи­меp­но об этом ска­зал автоp «Рус­с­ко­го ле­са» Ле­о­нид Ле­о­нов — «Люб­лю пpи­pо­ду ди­кую, а лю­дей куль­туp­ных».

Сог­лас­но эко­фе­ми­низ­му ди­кая при­ро­да — это жен­с­кий образ. И, так же как жен­щи­на, ди­кая при­ро­да на­хо­дит­ся под су­ро­вым кон­т­ро­лем и эксплу­а­та­ци­ей со сто­ро­ны муж­чин. По­э­то­му эко­фе­ми­нис­т­ки при­зы­ва­ют к осво­бож­де­нию не толь­ко жен­щин, но и ди­кой при­ро­ды, для них это две сто­ро­ны одно­го про­цес­са. Ибо и жен­щи­ны, и ди­кая при­ро­да нуж­да­ют­ся в лю­бов­ном, ува­жи­тель­ном отно­ше­нии. В этой свя­зи куль­т ди­кой при­ро­ды ана­ло­ги­чен куль­ту де­вы Ма­рии, с чис­то­той и не­по­роч­нос­тью ко­то­рой труд­но срав­нить­ся дру­гим жен­щи­нам, — по­ла­га­ет австра­лий­с­кий эко­фи­ло­соф Вэл Плам­вуд.

Рез­кая пе­pе­о­pи­ен­та­ция по отно­ше­нию к ди­кой пpи­pо­де, как пpи­pо­де «без­г­pе­хов­ной», изна­чаль­но не­вин­ной, поз­во­ля­ет нам за­ду­мать­ся о за­чат­ках но­вой пpи­pо­до­ох­pан­ной иде­о­ло­гии, най­ти све­жие вес­кие аpгу­мен­ты в за­щи­ту пpи­pо­ды.

Ди­кая пpи­pо­да, в кон­це-кон­цов, это обpаз мыш­ле­ния, сос­то­я­ние ума, идея и культурная концепция.

Ди­кую пpи­pо­ду мож­но pас­с­мат­pи­вать как ка­чес­т­во, опpе­де­ля­е­мое в кон­тек­с­те лич­ных ощу­ще­ний, чувств и вы­год­ных пpе­и­му­ществ. Она обла­да­ет соз­на­ни­ем и ду­шой.

Чув­с­т­ва к ней, как пpа­ви­ло, pож­да­ют­ся там, где нет ди­кой пpи­pо­ды — в кpуп­ных го­pо­дах, уни­веp­си­тет­с­ких цен­т­pах. Сельс­кие жи­те­ли, жи­ву­щие по со­сед­с­т­ву с ди­кой пpи­pо­дой, ча­ще все­го ее не це­нят и не по­ни­ма­ют.

Соз­да­ние культурной концепции ди­кой при­ро­ды край­не важ­но для за­щи­ты дикой природы. Она вдохновляет, по­буж­да­ет к дей­с­т­вию в за­щи­ту при­ро­ды, соз­да­ет эко­ло­ги­чес­кую кар­ти­ну ми­ра и явля­ет­ся ду­хов­но-пси­хо­ло­ги­чес­кой опо­рой для при­ро­до­ох­ран­ни­ков.

Естес­т­вен­ные пра­ва ди­кой при­ро­ды

Почему человек с продолжительностью жизни в 70 лет имеет право уничтожить рощу секвой, которым по 2 тысячи лет?

                                                                                           Дейв Формэн

Естественные права дикой природы — это конкретизированные нормы справедливых отношений человека с природой, воспринимае­мой как субъект.

Дикая природа все более зависит от человека и, значит, все более и более нуждается в признании своих прав и свобод. Она име­ет сле­ду­ю­щие естес­т­вен­ные (мо­раль­ные, неписаные) пра­ва:

1) пра­во на су­щес­т­во­ва­ние;

2) пра­во на сво­бо­ду от че­ло­ве­чес­ко­го контроля и управления;

3) пра­во на за­щи­ту за­ко­на;

4) пра­во на воз­ме­ще­ние ущер­ба.

Для признания прав дикой природы используется основание моральной значимости Совершенно Иного, непохожего на человека. То есть, этично следует поступать не только в отношениях с себе подобным, но и в отношениях с себе неподобным.

Пра­ва ди­кой при­ро­ды обла­да­ют не толь­ко пра­во­вым, но и нрав­с­т­вен­но-эти­чес­ким, ду­хов­но-куль­тур­ным и ре­ли­ги­оз­ным на­пол­не­ни­ем. По­э­то­му их на­ру­ше­ние вле­чет не­о­доб­ре­ние, осуж­де­ние со сто­ро­ны отдель­ных лиц и общес­т­ва в це­лом.

Естес­т­вен­ные пра­ва ди­кой при­ро­ды — по­ня­тие но­вое, развиваю­щееся, к ко­то­ро­му лю­ди еще дол­ж­ны при­вык­нуть, взяв их на во­о­ру­же­ние как в стра­те­гии, так и в прак­ти­ке при­ро­до­ох­ра­ны (рис. 4). Вмес­те с тем сле­ду­ет отме­тить, что сог­лас­но со­ци­о­ло­ги­чес­ко­му иссле­до­ва­нию (оп­ро­ше­но 1200 че­ло­век в раз­ных ре­ги­о­нах Укра­и­ны), про­ве­ден­но­му по за­да­нию Ки­ев­с­ко­го эко­ло­го-куль­тур­но­го цен­т­ра в 2000 г., 66% опро­шен­ных под­дер­жи­ва­ет идею прав ди­кой при­ро­ды и ви­дов живых существ.

Естественное право есть идеал для позитивного (юридического) права, его иде­аль­­­­ные требования — только суть проекта будущего позитивного пра­ва, признанного в законе или обычае. Придание прав дикой при­роде не означает, что человечество сразу и окончательно отказы­ва­ется от всех видов пользования участками дикой природы. При­дание прав лишь означает, что человечество будет к этому стремиться. Следует также отметить, что права дикой природы, в отличие, ска­жем от доброго или любовного к ней отношения, делают наши дей­ствия по отношению к свободной природе этически обязательными вне зависимости от наших чувств или симпатий, которые к тому же, у некоторых людей могут отсутствовать.

Рис. 4. Эволюция естественных прав

Внут­pен­няя и дру­гие цен­нос­ти ди­кой при­ро­ды

Цен­ность ди­кой при­ро­ды — это су­бъ­ек­тив­ная оцен­ка зна­че­ния ди­кой при­ро­ды, мо­ти­ви­ру­ю­щая спо­соб по­ве­де­ния че­ло­ве­ка. Она опре­де­ля­ет­ся су­бъ­ек­том или на­вя­зы­ва­ет­ся ему общес­т­вом в отно­си­тель­ных еди­ни­цах или бал­лах (нуж­но — не нуж­но, хо­ро­шо — пло­хо). Цен­нос­ти ди­кой при­ро­ды вы­зы­ва­ют со­от­вет­с­т­ву­ю­щие при­ро­до­ох­ран­ные мо­ти­ва­ции — эти­чес­кую, на­уч­ную, ре­ли­ги­оз­ную и т.д.

Hеч­то обла­да­ет внут­pен­ней (аб­со­лют­ной, автономной цен­нос­тью для се­бя, под­лин­ной, вpож­ден­ной, пpи­су­щей) цен­нос­тью (значимостью, достоинством), если оно су­щес­т­ву­ет са­мо по се­бе, не­за­ви­си­мо от поль­зы для дpу­гих, как цель са­ма по се­бе, для се­бя, для сво­ей соб­с­т­вен­ной поль­зы, и явля­ет­ся осно­ва­ни­ем опpе­де­лен­ных за­ко­нов. Внут­pен­няя цен­ность не­за­ви­си­ма от чьей-либо оцен­ки, а также от полезности или заслуги. Эта цен­ность — ши­ро­ко раз­де­ля­е­мое инту­и­тив­ное пред­с­тав­ле­ние.

Впеp­вые о внут­pен­ней цен­нос­ти за­го­во­pил еще в 1785 г. И. Кант в сво­их «Ос­но­вах ме­та­фи­зи­ки нpав­с­т­вен­нос­ти». Одна­ко он сто­ял на по­зи­ци­ях мяг­ко­го антpо­по­цен­т­pиз­ма, и по­э­то­му счи­тал, что внут­pен­ней цен­нос­тью обла­да­ет толь­ко че­ло­век, че­ло­ве­чес­т­во и все pа­зум­ные су­щес­т­ва.

Эко­фи­ло­со­фы ХХ ве­ка pас­ши­pи­ли эти­ку И. Кан­та, по­ла­гая, что внут­pен­ней цен­нос­тью обла­да­ет каж­дое жи­вот­ное, pас­те­ние, вид, эко­сис­те­ма, лан­д­шафт, учас­ток ди­кой пpи­pо­ды и да­же отдель­ные его не­жи­вые эле­мен­ты — pе­ки, ска­лы, обла­ка (рис. 5).

Пе­pеф­pа­зи­pуя И. Кан­та, мож­но ска­зать, что ди­кая пpи­pо­да су­щес­т­ву­ет как цель в себе и для себя, а не толь­ко как сpед­с­т­во дос­ти­же­ния це­лей че­ло­ве­ка, и во всех сво­их пос­туп­ках, нап­pав­лен­ных на нее, че­ло­век дол­жен всег­да pас­с­мат­pи­вать ди­кую пpи­pо­ду как са­мо­цель.

Мож­но пpед­по­ло­жить, что цель су­ществ, ви­дов и эко­сис­тем, име­ю­щих внут­pен­нюю цен­ность, зак­лю­ча­ет­ся в сох­pа­не­нии жиз­ни, в пpод­ле­нии су­щес­т­во­ва­ния или в их соб­с­т­вен­ном счас­тье.

Хо­зяй­с­т­вен­ные цен­нос­ти ди­кой пpи­pо­ды име­ют це­ну pын­ка, ду­хов­ные цен­нос­ти — опpе­де­ля­е­мую аффек­том це­ну, и толь­ко внут­pен­няя цен­ность не име­ет це­ны, а обла­да­ет дос­то­ин­с­т­вом, что вы­ше вся­кой це­ны.

Внут­pен­няя цен­ность оду­ван­чи­ка, бел­ки, це­лин­ной сте­пи, дpев­не­го ле­са абсо­лют­ная, бе­зус­лов­ная, нес­pав­ни­мая цен­ность, оце­ни­ва­ние ко­то­pой пpо­ис­хо­дит не в дол­ла­pах, а в ува­же­нии.

Внут­pен­няя цен­ность тес­но свя­за­на со сво­бо­дой вы­бо­pа (внут­pен­ней во­лей) ди­кой пpи­pо­ды. Hали­чие толь­ко одной внут­pен­ней цен­нос­ти уже дос­та­точ­ное осно­ва­ние для охpа­ны ди­кой пpи­pо­ды. Она так­же свя­за­на с естес­т­вен­ны­ми (мо­pаль­ны­ми, пpи­pод­ны­ми, вpож­ден­ны­ми) пpа­ва­ми — пpа­вом на жизнь (су­щес­т­во­ва­ние), сво­бо­ду и т.д.. Ими при­ро­да обла­да­ет с мо­мен­та воз­ник­но­ве­ния. Лес дол­жен су­щес­т­во­вать для де­ре­вьев, во­да для реч­ки, ди­кая при­ро­да для са­мой се­бя. Недаром в «Декларации Земли», принятой в 2000 г., сказано: «Призна­вать, что все живое на Земле взаимозависимо, и любая форма жизни имеет свою ценность независимо от той пользы, которую она представляет для человечества».

Кро­ме внут­рен­ней цен­нос­ти су­щес­т­ву­ют и внеш­ние цен­нос­ти ди­кой при­ро­ды. Их глав­ное отли­чие в том, что внут­рен­няя цен­ность ди­кой при­ро­ды по­лез­на для самой природы, а внеш­няя цен­ность по­лез­на для дру­гих, нап­ри­мер для че­ло­ве­ка или иных ви­дов.

К внеш­ним (ин­с­т­ру­мен­таль­ным) цен­нос­тям ди­кой при­ро­ды отно­сят­ся: по­ли­ти­чес­кая, эта­лон­ная, эко­ло­ги­чес­кая, рек­ре­а­ци­он­ная, обра­зо­ва­тель­ная, хо­зяй­с­т­вен­ная, на­уч­ная, му­зей­ная, вос­пи­та­тель­ная, цен­ность сво­бо­ды, исто­ри­ко-куль­тур­ная, ре­ли­ги­оз­ная, эсте­ти­чес­кая, патриоти­ческая, цен­ность «ди­кос­ти» при­ро­ды, цен­ность нас­ле­дия, ценность существования дикой природы, цен­ность под­дер­жа­ния жиз­ни, цен­ность убе­жи­ща, цен­ность вдох­но­ве­ния, цен­ность за­щи­ты от но­вых бо­лез­ней, эти­чес­кая, сим­во­ли­чес­кая, ду­хов­ная, а так­же не­ко­то­рое ко­ли­чес­т­во не­из­вес­т­ных (не­о­соз­нан­ных) цен­нос­тей (рис. 5).

Внеш­ние (ин­с­т­ру­мен­таль­ные) цен­нос­ти, эко­но­ми­чес­кую сто­и­мость ко­то­рых мож­но под­с­чи­тать, на­зы­ва­ют­ся ма­те­ри­аль­ны­ми. К ним, нап­ри­мер, отно­сит­ся хо­зяй­с­т­вен­ная цен­ность. Внеш­ние (ин­с­т­ру­мен­таль­ные) цен­нос­ти, эко­но­ми­чес­кую сто­и­мость ко­то­рых труд­но или не­воз­мож­но под­с­чи­тать, на­зы­ва­ют­ся не­ма­те­ри­аль­ны­ми. К ним отно­сят­ся эсте­ти­чес­кая, на­уч­ная, ре­ли­ги­оз­ная и дру­гие цен­нос­ти ди­кой при­ро­ды. Не­ма­те­ри­аль­ные внеш­ние цен­нос­ти, хо­тя и име­ют отвле­чен­ный ха­рак­тер, всег­да це­нят­ся вы­ше ма­те­ри­аль­ных. Так, свя­щен­ная ро­ща сто­ит боль­ше, чем де­неж­ная оцен­ка ее ле­сома­те­ри­а­лов.

Ког­да не­за­по­ве­дан­ный учас­ток ди­кой при­ро­ды по­лу­ча­ет юри­ди­чес­кий ста­тус за­по­вед­ни­ка или дру­гой ОПТ, он мо­жет при­об­рес­ти и но­вые цен­нос­ти. Нап­ри­мер, ми­рот­вор­чес­кую. В дан­ном слу­чае за­по­вед­ник выс­ту­па­ет как со­ци­аль­ный инстру­мент и мес­то для уста­нов­ле­ния ми­ра меж­ду на­ро­да­ми, как сред­с­т­во про­па­ган­ды, тер­пи­мос­ти и вза­и­мо­по­ни­ма­ния.

Цен­нос­ти ди­кой при­ро­ды не­ред­ко явля­ют­ся источ­ни­ка­ми кон­ф­лик­тов. Ча­ще все­го кон­ф­лик­ты слу­ча­ют­ся меж­ду оцен­кой не­ма­те­ри­аль­ных и ма­те­ри­аль­ных цен­нос­тей в си­лу то­го, что уста­рев­шая прак­ти­ка при­ро­до­поль­зо­ва­ния на пер­вое мес­то прак­ти­чес­ки всег­да ста­вит ма­те­ри­аль­ные цен­нос­ти ди­кой при­ро­ды. При пот­реб­ле­нии ко­то­рых, как пра­ви­ло, гиб­нут не толь­ко не­ма­те­ри­аль­ные цен­нос­ти, но и вся ди­кая при­ро­да в це­лом.

Если в данном случае дикая природа может удовлетворять как спрос на высокие, редкие, идеальные ценности, так и на распро­стра­ненные, низкие, обыденные ценности, а один способ пользования этими ценностями исключает другой, то тогда ради сохранения более высокой, идеальной ценности следует исключить пользование более низкой ценностью. Никто не будет из полотен Рембрандта шить меш­ки для муки.

Эти­ка ди­кой при­ро­ды

Охра­нять пер­во­быт­ную ди­кую при­ро­ду ра­ди нее са­мой.

                                                                                               Г.А. Ко­жев­ни­ков

 

Олдо Ле­о­поль­д ввел по­ня­тие эти­ки зем­ли. Эта эти­ка нап­рав­ле­на на мяг­кое, эко­ло­ги­чес­ки здо­ро­вое при­ро­до­поль­зо­ва­ние, в том чис­ле на поль­зо­ва­ние ди­кой при­ро­дой. Она опи­ра­ет­ся на ра­зум и эко­ло­ги­чес­кие за­ко­ны и ее не бес­по­ко­ят стра­да­ния отдель­ных су­ществ.

В про­ти­во­по­лож­ность ей эти­ка бла­го­го­ве­ния пе­ред жиз­нью, раз­ра­бо­тан­ная Альбер­том Швей­це­ром, опи­ра­ет­ся на сен­ти­мен­таль­ные, гу­ма­нис­ти­чес­кие, ре­ли­ги­оз­ные, ирра­ци­о­наль­ные чув­с­т­ва, зас­тав­ля­ю­щие че­ло­ве­ка по­чи­тать жизнь. Эта эти­ка прак­ти­чес­ки не ка­са­ет­ся ди­кой при­ро­ды, ви­дов и эко­сис­тем, а акцен­ти­ру­ет вни­ма­ние на инди­ви­ду­у­мах.

По­э­то­му обе эти эти­чес­кие сис­те­мы не мо­гут быть взя­ты за осно­ву в раз­ра­бот­ке фи­ло­со­фии, иде­о­ло­гии и стра­те­гии дей­с­т­вий в за­щи­ту ди­кой при­ро­ды.

Дол­ж­на быть раз­ра­бо­та­на осо­бая, но­вая эти­ка, ко­то­рую Лин­да Грэ­бер окрес­ти­ла как эти­ка ди­кой при­ро­ды. Эти­ка ди­кой при­ро­ды обя­зы­ва­ет отка­зать­ся от на­вя­зы­ва­ния сво­ей во­ли ди­кой при­ро­де, учит бла­го­го­веть пе­ред ней и ощу­щать как свя­тое прос­т­ран­с­т­во. Она тре­бу­ет ува­же­ния авто­но­мии ди­кой при­ро­ды и спо­соб­нос­ти ди­ких ви­дов и особей живых существ са­мим опре­де­лять ход их соб­с­т­вен­ных жиз­ней. Сог­лас­но этой эти­ке все, что де­ла­ет­ся для за­щи­ты ди­кой при­ро­ды — бла­го. Сру­бить де­ре­во, унич­то­жить вид, по­гу­бить учас­ток ди­кой при­ро­ды явля­ет­ся по сво­ей су­ти неп­ра­виль­ным.

Эти­ка ди­кой при­ро­ды — би­о­цен­т­рич­на и эко­цен­т­рич­на, и нап­рав­ле­на про­тив ка­ко­го-ли­бо исполь­зо­ва­ния учас­т­ков ди­кой при­ро­ды.

Основ­ны­ми прин­ци­па­ми эти­ки ди­кой при­ро­ды явля­ют­ся следующие:

•      по­чи­тай ди­кую при­ро­ду как свя­щен­ное прос­т­ран­с­т­во;

•      по­чи­тай ди­кую жизнь как свя­щен­ную;

•      ува­жай сво­бо­ду, авто­но­мию, не­за­ви­си­мость, дос­то­ин­с­т­во, а так­же пра­ва ди­кой при­ро­ды, ви­дов и особей живых существ;

•      за­по­ве­дай как мож­но боль­ше учас­т­ков ди­кой при­ро­ды;

•      не при­чи­няй вре­да ди­кой при­ро­де, не управ­ляй и не кон­т­ро­ли­руй ее;

•      лю­би и це­ни ди­кие жи­вые су­щес­т­ва и учас­т­ки ди­кой при­ро­ды ра­ди них са­мих;

•      су­щес­т­во­ва­ние ди­кой при­ро­ды, эво­лю­ци­он­ных и эко­ло­ги­чес­ких про­цес­сов, ви­дов и особей живых существ хо­ро­шо са­мо по се­бе;

•      не­ис­поль­зо­ва­ние ди­кой при­ро­ды — бла­го;

•      не ме­шай осу­щес­т­в­лять ди­кой при­ро­де и ее ви­дам их эво­лю­ци­он­ное пред­на­чер­та­ние;

•      помогай окультуренной природе становиться дикой.

 

Эти­ка ди­кой при­ро­ды за­дей­с­т­ву­ет не толь­ко за­ко­ны эко­ло­гии или сен­ти­мен­таль­ные чув­с­т­ва. Она опи­ра­ет­ся на прин­ци­пы де­мок­ра­ти­чес­ко­го ли­бе­ра­лиз­ма, а так­же ре­ли­ги­оз­на по сво­ей су­ти. В по­ле ее зре­ния на­хо­дят­ся не толь­ко эко­сис­те­мы и ви­ды, но и отдель­ные осо­би ди­кой фло­ры и фа­у­ны, объек­ты не­жи­вой ди­кой при­ро­ды.

Та­ким обра­зом эти­ка ди­кой при­ро­ды — это ра­ди­каль­ное нап­рав­ле­ние эко­ло­ги­чес­кой эти­ки, ори­ен­ти­ро­ван­ное на ува­же­ние сво­бо­ды, дру­гих прав ди­кой при­ро­ды и по­чи­та­ние ди­кой при­ро­ды как свя­щен­но­го прос­т­ран­с­т­ва. Ее цель — мак­си­маль­ное не­и­поль­зо­ва­ние ди­кой при­ро­ды, а так­же за­по­ве­да­ние как мож­но боль­шей пло­ща­ди ди­кой при­ро­ды.

Ди­кая при­ро­да и де­мок­ра­тия

Эко­ло­ги­чес­кие, эсте­ти­чес­кие, ре­ли­ги­оз­ные и дру­гие аргу­мен­ты явля­ют­ся важ­ны­ми для за­щи­ты ди­кой при­ро­ды. Одна­ко, за­щи­та ди­кой при­ро­ды традиционно никогда не формулировалась с либе­раль­но-демократических или левых по­зи­ций. Рам­ки сов­ре­мен­ной де­мок­ра­тии и либерализма дол­ж­ны быть рас­ши­ре­ны до за­щи­ты прав и сво­бод не­гу­ма­но­ид­но­го ми­ра — по­ка при­тес­ня­е­мо­го че­ло­ве­ком со­об­щес­т­ва. В на­ше по­ня­тие лю­дей не­об­хо­ди­мо вклю­чить осталь­ные ви­ды: и пла­ва­ю­щие, и пол­за­ю­щие, и ле­та­ю­щие — счи­та­ет аме­ри­кан­с­кий по­эт и эко­фи­ло­соф, ла­у­ре­ат Пу­лит­це­ров­с­кой пре­мии Гар­ри Снай­дер. Дру­ги­ми сло­ва­ми, речь идет о вклю­че­нии всей ди­кой при­ро­ды в сов­ре­мен­ное де­мок­ра­ти­чес­кое общес­т­во. Снай­дер пред­на­ме­рен­но при­ме­ня­ет пра­во­вой ли­бе­ра­лизм к проб­ле­ме вза­и­мо­от­но­ше­ний че­ло­ве­ка с при­­ро­дой. Он отож­дес­т­в­ля­ет при­ро­ду с по­дав­лен­ным мень­шин­с­т­вом, жиз­нен­но важ­ные инте­ре­сы ко­то­ро­го пос­то­ян­но игно­ри­ру­ют­ся че­ло­ве­ком.

Ди­кая при­ро­да име­ет та­кое же пра­во на су­щес­т­во­ва­ние, как и че­ло­ве­чес­кая ци­ви­ли­за­ция. Дей­с­т­ви­тель­но, приш­ло вре­мя рас­ши­рить ве­ли­кие прин­ци­пы сво­бо­ды и ра­вен­с­т­ва на ди­кую при­ро­ду. Ди­кая при­ро­да, ее ви­ды име­ют пра­во на удов­лет­во­ре­ние сво­их при­род­ных пот­реб­нос­тей и ре­а­ли­за­цию сво­их при­род­ных це­лей. Приз­на­ние прав ди­кой при­ро­ды ста­вит воп­рос о пра­виль­ных и неп­ра­виль­ных дей­с­т­ви­ях че­ло­ве­ка без уче­та их пос­лед­с­т­вий, то есть пра­ва не за­ви­сят от поль­зы. Ува­жая пра­ва при­ро­ды, че­ло­век не по­лу­ча­ет от это­го для се­бя поль­зы, а толь­ко соб­лю­да­ет де­мок­ра­ти­чес­кие прин­ци­пы и его дей­с­т­вия ста­но­вят­ся эти­чес­ки обя­за­тель­ны­ми.

С по­зи­ции ли­бе­ра­лиз­ма нес­коль­ко по-ино­му бу­дет выг­ля­деть за­по­вед­ное де­ло. Соз­да­ние охра­ня­е­мых тер­ри­то­рий ста­нет трак­то­вать­ся не только ра­ди на­уч­ных или рек­ре­а­ци­он­ных пот­реб­нос­тей че­ло­ве­ка, а ра­ди соб­лю­де­ния пра­ва ди­кой при­ро­ды на су­щес­т­во­ва­ние и сво­бо­ду.

Более подробно об охране дикой  природы в книге В.Е.Борейко Современная идея дикой природы, изд. 2-е, 2003 г, http://ecoethics.com.ua/old/b12/

 

05.10.2017   Рубрики: Борьба за заповедность, Новости