Миф о рациональности весенней охоты
А. Калашников
Каждому охотоведу книжку-определитель
с картинками
Проблема весенней охоты… Всего три слова а как за ними много стоит! От этих слов зависит, появятся ли на небольшом озере рядом с моей деревней утиные выводки или там установится исключительное господство беспокойных чибисов и длинноногих серых цапель. Как много птиц погибнет на пути миграции от точных попаданий дроби и картечи и насколько успешно смогут выжившие, но покалеченные охотниками гусаки отгонять хищников от самок, насиживающих кладку. Да и вообще смогут ли гуси набрать запас жира, нужный им для успешного перелета на места гнездования и выведения потомства, — ведь за каких-то пару недель птицам необходимо увеличить свой вес наполовину от первоначального. А путь не близкий — тысячи километров! Сколько требуется энергии, чтобы преодолеть этот путь, несмотря на дождь и снег, ураганный ветер и резкие перепады температуры. А ведь и скорость-то для птицы с массой 2,5-4,5 кг не слабая — 80 км/час! Уже в ходе самого пролета отбираются сильные особи сумевшие долететь к родным местам. А ведь это же сильнейшие из сильнейших, лучшие из лучших — они смогли пережить зимовку! А на местах жировки, так называемых промежуточных остановках нужно еще найти этот корм! Вы видели, когда-нибудь, чтобы охотовед с егерями организовали подкормку пролетных гусей? Я не видел и не слышал о чем-либо подобном. Общества охотников привыкли сетовать на недостаток средств, но, как и куда расходуют они немалые доходы от продажи путевок? Если крестьяне не засеют поле, то журавли, гуси, утки, дикие копытные останутся без подкормки.
Недавно мне пришло интересное письмо от Александра Эдвиновича Выговского, президента Некоммерческого Партнёрства «Служба Экологической Реставрации», вот что он пишет: «Я в своё время работал егерем и районным охотоведом, затем орнитологом и профессионально представляю особенности проблемы. Не знаю, как у Вас, но в европейской части России, благодаря бесконечной весенней пальбе, крупные перелётные птицы начали облетать регион с запада. В то же время, в Нидерландах, Норвегии весенний перелёт превратился в национальный праздник. Отменяются занятия в школах — родители с детьми покупают специально подготовленные необмолоченные снопики, пакеты с запаренным зерном, едут на машинах и автобусах на берега фиордов и озёр — стелют солому на лёд и ставят картонные кормушки с пропаренным зерном. Представьте — те самые казарки, которые у нас шарахаются от людей, как чёрт от ладана, там берут корм из рук детей. Мы, русские, на этом фоне выглядим безумными дикарями». Действительно, птицы — тоже живые существа и прекрасно понимают, где им лучше. Получается, что именно в России, самом неосвоенном техноцивилизацией уголке Евразии самые «дикие люди»? Судя по набирающему силу антиохотничьему движению — это не так!
Весенняя охота на птиц приняла массовый характер. Под постоянным прессом беспокойства со стороны человека с ружьем, мечущиеся с одного поля на другое, с одной ночевки на следующую гуси покидают места жировки преждевременно. Самое страшное то, что все 13 видов гусей и казарок, встречающихся в России, имеют тенденцию снижения численности. Но не все с этим соглашаются. Лишь три вида: белолобый гусь, серый гусь и гуменник не попали еще на страницы Красной книги Российской Федерации. Косвенно, но даже руководитель Охотдепартамента А.И. Саурин признает то, что не только охотники-любители, коих в стране насчитывается около 3 миллионов, но даже и профессионалы, районные охотоведы не умеют различать краснокнижные виды от «обычных»: «Каждый российский районный охотовед в ближайшее время получит (бесплатно) современный определитель охотничьих и редких видов уток и гусей России» («Российская охотничья газета» от 10.03.2004). Нонсенс! Если руководители районных служб охотнадзора не умеют без определителя различать эксплуатируемые виды птиц, то как тогда они могут исполнять определенные федеральным законом «О животном мире» свои основные функции (ст. 13):
• осуществление государственного контроля за состоянием, использованием, воспроизводством объектов животного мира…
• организация и ведение государственного учета государственного кадастра объектов животного мира и государственного мониторинга животного мира, а также ведение Красной книги Российской Федерации;
• осуществление нормирования в области использования и охраны животного мира и среды его обитания. Почему налогоплательщик должен оплачивать работу непрофессиональных чиновников? Или это норма современной действительности?
Запутались в цифрах и фактах
Вначале был Губернатор. Письмо руководителю экологического клуба «Улукиткан» Калининой Н.В.: «Уважаемая Наталья Владимировна! На Ваше обращение в Администрацию Амурской области по запрету весенней охоты на водоплавающую птицу сообщаю, что специалистами Амурохотуправления с 1997 года ведется мониторинг водоплавающих птиц и даже, при несовершенстве методик, учета, тенденция к увеличению или снижению численности вида будет явно просматриваться». Не стоит беспокоиться другими словами, все под контролем!
Затем мне на глаза попался нужный документ: Резолюция I Совещания Рабочей группы по гусеобразным Северной Евразии «Проблемы изучения и охраны гусеобразных птиц восточной Европы и северной Азии». 25-27 января 2001 г, Москва, Биологический факультет МГУ…6 пункт: «Совещание с тревогой отмечает, что при общем росте численности гусей в мире катастрофически снижается численность практически всех видов гусей и ряда видов уток, обитающих в восточной Азии, особенно популяций, зимующих в Китае. Необходимо принять срочные меры по координации и наращиванию международных усилий для предотвращения угрозы исчезновения пискульки, сухоноса, восточного тундрового и таежного гуменников, клоктуна и ряда других водоплавающих».
Так кто же, наконец, определит, снижается ли численность водоплавающих птиц у нас в дальневосточном регионе или наоборот, находится в стабильном состоянии, и кто будет определять? Ученые — орнитологи мирового уровня или начальник Амурохотуправления господин Телков (ветеринарный врач по образованию с большим стажем работы по линии коммунистической номенклатуры низшего звена)?
Свет проливает другой документ, — письмо от начальника Департамента по охране и развитию охотничьих ресурсов А.И. Саурина, в нем чиновник вынужден официально согласиться с тем, что численность птиц снижается, но выдвигает свою версию событий, по правде сказать, шокирующую любого здравомыслящего человека: «Сокращение численности популяций большинства охотничьих видов гусей, гнездящихся в Средней и Восточной Сибири, на Дальнем Востоке, отмечающееся в последние несколько десятилетий, связано, прежде всего, с промыслом водоплавающих птиц на зимовках в Китае. Именно там лежит ключ к сохранению воспроизводящегося в России, и по существу, российского ресурса, а не в закрытии весенней охоты в восточных регионах России». Согласно международному праву, перелетные птицы являются международным ресурсом и в таком случае логичней было бы не декларировать право на охоту, а заключить Конвенцию между Россией и Китаем, строго регламентирующую добычу водоплавающих. Никаких попыток заключить такой договор предпринято не было. А в таком случае политика, проводимая российским Охотдепартаметом в отношении весенней охоты идет вразрез с основным принципом государственного управления в области охраны и устойчивого использования объектов животного мира (ФЗ «О животном мире», ст. 12): — обеспечение устойчивого существования и устойчивого использования животного мира.
Численность дичи снижается пропорционально росту числа охотников
Все вроде предельно просто и понятно, как писал мэтр отечественного охотоведения С.А. Бутурлин еще 75 дет назад: «По мере того, так годы шли, и мы быстро беднели и беднели дичью, понимание действительного вреда весенней охоты все шире распространялось в охотничьих массах». Но, вероятно, процесс количественного изменения состояния популяций эксплуатируемых видов дичи, все эти годы шел в нашей стране пропорционально с качественным изменением руководящего звена охотничьей отрасли, да и не только ее… Редкие голоса душой болеющих за дело ученых-охотоведов и орнитологов не были услышаны. К этому времени общее сокращение численности водоплавающих охотничьих видов птиц стало особенно заметным. Среди зоологов стала доминировать точка зрения, что причиной этому усиливающаяся из года в год хозяйственная деятельность по изменению водно-болотных охотничьих угодий. Другая, менее многочисленная группа ученых настаивала на том, что если систематически изымать из популяции больше животных, чем их может появиться вновь при размножении уцелевших, или при отстреле наиболее жизнеспособных возрастных групп (а пережившие зимовку и уцелевшие к весне птицы, несомненно, рассматриваются как репродуктивное ядро), то численность их, безусловно, должна сокращаться. Но здесь научная полемика заходила в тупик — не было данных по динамике численности популяций охотничьих видов птиц (данные по мониторингу водоплавающих, полученные орнитологами и учеными заповедников, не охватывали всю динамику хотя бы за столетие). Лишь в 1964 году был проведен первый всероссийский учет численности охотничьих животных (ЗМУ), но водоплавающих птиц по техническим причинам это мероприятие не коснулось, что и стало традиционным. «Вывод очевиден: мы учитываем не то, не там, и не тогда. Мы не можем определить объем добычи, но пытаемся определить «объективно существующую численность зверей и птиц» — писал ученый охотовед Козлов Е.Н. в 2002 году.
Но, тем не менее, остались исторические свидетельства такого рода: «Тучи лебедей, гусей и прочей птицы наполняют небеса денно и нощно. Даже беднейшие из жителей Москвы объедаются в эти дни дичью, сотнями возов доставляемой из ближних предместий». Промысловая охота на водоплавающую дичь была широко развита в прошлом: птиц отлавливали в сети тысячами на местах размещения линных стай или во время перелетов. Перевесы были наиболее распространенным способом отлова уток и гусей в ХIV–ХVI вв. Одним перевесом за зорьку удавалось поймать до 200 уток.
В 60-х гг. XX столетия ежегодный отстрел водоплавающих птиц в СССР составлял 29.4 млн. особей (Исаков Ю.А., 1969). Это количество распределялось по стране следующим образом: в Западной Сибири и Северном Казахстане 8,78, в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке 3,42, Средней Сибири и Восточном Казахстане 2,39, центральных областях европейской территории РСФСР 2,42, Азербайджане 2,25, приморских областях Азовского и Черного морей 2,13, на Урале и Зауралье 1,85, в дельте Волги и на западном побережье Каспийского моря 1,81 млн. водоплавающих птиц. Теперь другие интересные цифры.
Современная численность территориальной группировки гусей на Дальнем Востоке России, по экспертной оценке В. Е. Флинта и В. Г. Кривенко (1999) находится на уровне 120 тысяч особей. Это всего 6,3 % от общероссийской численности, которая насчитывает 3300 тысяч особей.
Площадь территории Дальнего Востока составляет 36,4 % (6215,9 тыс. кв. км) от площади территории России (17 075 тыс. кв.км).
«Ну и что?» — скажете вы, — «Ну не богат Дальний Восток гусями!». Но вопрос, дорогой читатель, не в том, в каком регионе гусей больше, а в рациональности охотпользования ресурса водоплавающей дичи. Так, по оценке Государственной службы учета охотничьих ресурсов России, на российском Дальнем Востоке в 1998 году было добыто 92 000 гусей, 19,5 % от общероссийского показателя — 471 000! Существует такая наука популяционная экология. Так вот согласно данным этой науки охотой может изыматься только часть птиц, но эта часть не должна превышать размера годичного прироста популяции. При этом сама популяция должна иметь оптимальную численность. Годичный прирост популяции у любых видов животных является как бы итогом двух противоположно направленных природных процессов, которые связаны с рождением и смертью. Научными исследованиями и практикой ведения охотничьего хозяйства еще в советские, золотые для российской биологии времена установлено, что с учетом дальнейшего естественного отхода, средняя норма изъятия из популяции гусей — 20 % от учтенной летней численности. Но если исходить из официальной статистики, то от численности 120 тысяч гусей, число добытых 92 тысячи, как ни подходи, явно превышает допустимую норму 20 %. А если приплюсовать сюда неизвестное количество гусей, добываемых в сопредельном Китае? Если взять более-менее объективные данные Хинганского заповедника по мониторингу гусей на весеннем пролете: то по данным специалистов получается, что с конца 1960-х до 1998 года численность упала в 10 раз!!!
Роль весенней охоты в снижении численности популяций гусей подтвердили результаты исследования, полученные канадскими учеными Маню, Бети, Тафэр и Гирукс. Напомним, что весенняя охота уже с 1913 года запрещена в этой стране. А если учесть тот факт, что гуси и казарки являются видами моногамами, то есть сохраняют супружескую верность на протяжении всей жизни, и потеря одного из супругов оборачивается, как правило, скорой гибелью уцелевшего (читайте нобелевского лауреата Конрада Лоренца), то весенняя охота в процессе которой разрешается отстрел как самцов, так и самок гусей, несомненно, должна быть признана на законодательном уровне нерациональной и запрещена как вид охоты.
Спаси и сохрани
Определение весенней охоты без романтического тумана звучит так: истребление птиц в весенний сезон, в период размножения. Зачем??? В чем здесь заключается рациональное природопользование? Если это дело привычки, то прошли времена массовых промышленных заготовок дичи. Охотничье хозяйство как отрасль перестала существовать после того, как государство целиком сосредоточило экономику на добыче и экспорте полезных ископаемых. Некогда богатые охотничьи угодья все более и более сокращаются под техногенным натиском. Если это дело традиции, то традиции эти крестьянские, а балуются сейчас весенней охотой в большинстве своем люди, не имеющие к селу никакого отношения. Если это дело страсти, страсти к убийству несмотря ни на что, то тогда это уже болезнь, болезнь опасная для всего общества, болезнь которую нужно лечить.
Более подробно о вреде любительской ( спортивной ) охоты можно прочитать в книге ” Брось охоту-стань человеком” http://www.
Пресс-служба КЭКЦ
30.06.2019 Рубрики: Нет - спортивной охоте!, Новости