IV. Экологический вред от сенокошения в степных заповедниках.Экологические и правовые проблемы.

В.Е. Борейко

В.А. Бриних

И.Ю. Парникоза

 

5. Изменение гидрологического режима степных заповедников

 

К сожалению, в своих статьях об изменении флористического комплекса в степных заповедниках некоторые ботаники берут во внимание только гипотезу влияния диких копытных и как меру противодействия предлагают сенокошение, что, по сути, является исправлением одного нарушения другим. Если мы согласимся с тем, что изменение гидрорежима влияет на степную флору целинных заповедных степей, то практически все степные заповедники такое влияние ощущают. В охранной зоне «Хомутовской степи» имеется 2 искусственных водоема, на территории «Трехизбенской степи» имеется три искусственных водоема, впритык к «Стельцовской степи» расположен один искусственный водоем, в «Провальской степи» искусственные водоемы (по одному пруду у границы) имеют оба участка Грушевский и Калиновский, такой же искусственный водоем сооружен в охранной зоне «Каменных Могил», по границе «Михайловской целины« имеется два искусственных водоема, сооруженных в 1970-х годах бывшим директором этого филиала Л. Шеремет, небольшие искусственные дамбы и пересыхающие водоемы имеются в балках «Еланецкой степи», и в «Аскании-Нова» (Большой Чапельский Под (заповедная зона)) имеется целая система искусственных водоемов для диких копытных (канал, пруды), два пруда рядом с Большим Чапельским Подом, не считая подтопление территории этого заповедника соседним Северо-Крымским каналом. Естественно, все эти заповедные территории так или иначе испытывают на себе влияние подтопления, что вызывает и смену растительности, зарастание кустарниками и т.п. изменения.

 

6. Усиление угрозы браконьерства

Во время косьбы сена в заповеднике происходит рост браконьерства за счет присутствия механизаторов и других посторонних людей (Соколов и др., 1997). Например, в «Хомутовской степи» продается не сено, а возможность сенокошения. Понятно, что фермеры косят траву в заповеднике каждый как может, чем придется, без каких-либо экологических ограничений.

 

7. Усиление угрозы рукотворных пожаров

Использование сенокосной техники в степных заповедниках, в частности, в «Аскании-Нова» и «Хомутовской степи», является одной из причин пожаров (Гавриленко и др., 2007, Тимошенков, Тимошенкова, 2007).

 

8. Покосы в заповедниках — серьезный фактор беспокойства

Как правило, покосы в заповедниках (степных, а также лесных) ведутся в мае-июне, когда можно получить высококачественное сено. Вместе с тем именно в этот период у птиц и зверей, обитающих в заповеднике — важная пора выращивания потомства. Работа тяжелой техники, шум машин, вывозящих сено, присутствие на сенокосе посторонних людей наносит огромный стресс заповедной фауне. А в некоторых степных заповедниках, например, «Еланецкой степи», сенокос продолжается почти полгода — с мая по сентябрь.

По данным В.Д. Анисимова (1995), шумовой фон в Черноморском заповеднике вблизи работающего трактора с сенокосилкой достигал 80 дБ, что являлось серьезным фактором беспокойства для гнездящихся там птиц.

Не без оснований считается, что закрепление в асканийской степи барсука (Meles meles), обусловлено введением на большей части природного ядра абсолютно заповедного режима. Так, на протяжении обозримого времени, пока вся или большая часть степи использовалась как выпас и сенокосы, барсук тут не встречался. Хотя ископаемые остатки вида, обнаруженные на территории заповедника, свидетельствуют, что когда-то он здесь обитал (Думенко, 2007).

Данные В.П. Думенко подтверждают и исследования в Центрально-Черноземном заповеднике, где барсук встречался лишь в некосимой степи (Краснитский, Дыренков, 1982).

На не косимых участках «Аскании-Нова» после долгого перерыва стал размножаться и волк (Гавриленко, 2008).

 

9. Двойные стандарты сенокошения

В степных заповедниках Украины сенокошение рекомендуется проводить чаще всего через год или один раз в три года, при этом трава косится для большего получения урожая во время цветения в середине июня (Саричева, 1962, Осичнюк, 1979). Эта практика, точь-в-точь, повторяет практику сельского хозяйства, когда ради получения самого высокого (в 2 раза) урожая трав рекомендуется проводить сенокошение один раз в три года или через год и также при косьбе во время цветения трав (Андреев, 1937, Ларин,1937, Панова, 1964).

В связи с этим возникает вопрос, а не желанием увеличить урожай трав в 2 раза вызвана на самом деле идентичная практика сенокошения в степных заповедниках?

Известный украинский исследователь степных заповедников д.б.н. В.С. Ткаченко (1999) считает, что в «унифицированном сенокосном режиме», который ведется в степных заповедниках «припрятаны оттенки утилитарных интересов».

В.А. Бриних пишет: «Меня всегда удивляла беспринципность и политика двойных стандартов многих деятелей заповедного дела (как чиновников, так и ученых) в отношении подходов к заповеданию лесных и степных экосистем. Если мы рассматриваем нарушенные лесные сообщества (например, вырубленный или сгоревший лес), то считаем возможным вводить заповедный режим полного невмешательства и рассматриваем заповедание как акт восстановления нарушенных лесных экосистем. При этом никто не переживает по поводу неизбежных сукцессионных изменений, последовательного формирования и гибели фитозоокомплексов, исчезновения отдельных, в т.ч. редких и исчезающих видов.

А вот когда дело касается степных экосистем, которые, по сути, являются (в их современном виде) нарушенными в результате антропогенного воздействия степными сообществами, то почему-то степеведы не рассматривают заповедание, как акт восстановления нарушенных экосистем.

Они считают наоборот. Заповедание в отношении степных экосистем ими рассматривается как процесс деградации, как большая беда для природы и науки.

Мне кажется, что тут надо (как в любом действии) рассматривать мотив. Причем в нашем случае мотивом является корысть, а не любовь к природе или научное любопытство. Ведь вырубленный или сожженный лес, пока восстанавливается, не имеет практически никакой ценности. Для корыстных глаз и рук такой нарушенный лес будет представлять ценность только в перспективе, лет через 100-150. Поэтому «ну его!», пусть забирают под заповедник. А вот нарушенная из-за выпаса и сенокошения степь каждый год продолжает производить экологически чистое сено в больших объемах. Надо только подвести научную базу под его использование. Что и было сделано» (Бриних, 2014).

Стоит добавить, что покосы в заповедниках дискредитируют заповедники в глазах местных властей и населения.Люди не могут понять, почему им запрещается, например, собрать в заповедной степи букет цветов, а присутствие во время покосов десятков посторонних людей и тракторов — вполне законное дело.

 

10. Вторичность научного подхода в практике сенокошения.

В природе нет такого процесса как сенокошение. Поэтому с точки зрения здравого смысла нельзя говорить о том, что сенокошение, якобы, «имитирует» природный процесс выпаса диких копытных. По мнению известного украинского ботаника В.В. Осичнюка, — «современный механизированный сенокос несовместим с самим понятием заповедности степи» (Осичнюк, 1979). По мнению В.С. Ткаченко (1999), сенокошение в степных заповедниках «в генетическом аспекте является чуждым для степных экосистем».

Сенокосы, как метод регуляции предлагают отменить многие ученые и работники заповедного дела. Директор Украинского степного заповедника А.П. Генов (1985) предлагал заменить его выпасом. А.А. Гусев (1988) пишет, что «абсолютно заповедный режим должен быть признан основным как с точки зрения сохранения экосистем, так и с точки зрения сохранения заповедника как объекта культурного наследия страны». А.В. Захаренко (1997) считает сенокошение в степных заповедниках недопустимым. По его мнению, руководство режимами экосистем, по сути, невозможно, так как наше вмешательство является непрогнозируемым по своим последствиям (Андрієнко, Ткаченко, 1993). По мнению В.Н. Граммы, И.П. Лежениной и Б.М. Якушенко (1984) абсолютно заповедный режим в наибольшей степени соответствует исходному типу луговых степей». Ю.Д. Нухимовская (1995) пишет, что «основной принцип управления природой заповедных территорий — абсолютная заповедность». В.П. Веденьков (1978, 1979) и Н.Г. Дрогобыч (1995) считают вообще вывод И.К. Пачоского об отрицательном, прогрессирующе разрушительном влиянии режима полной заповедности на степной травостой в Аскании-Нова в условиях резко ослабленного природного выпаса копытных ошибочным. По их мнению, за 75 лет целинная степь в заповедном участке «Старый» обрела относительную устойчивость и самостабилизировалась (Веденьков, Дрогобыч, 1995). Что же касается другого аргумента поборников сенокоса в степных заповедниках, что если степь не косится, то она зарастает лесом, то в этом нет ничего противоестественного. Еще в 1899 г. А. Богатов, основываясь на работах таких известных степоведов как Краснов, Талиев, Измаильский, Танфильев, писал, что лес — такой же зональный компонент степи, как ковыль и другие степные растения (Богатов, 1899).

Длительное сенокошение может вызывать антропогенно обусловленный подбор сезонных рас, видообразование, селекцию и чрезмерное участие в ценозах видов растений, которые проявляют адаптационную практичность к сенокошению (Ткаченко, 2007).

Еще более абсурдна сама практика сенокошения в степных заповедниках. Она является однотипной для всех заповедников (хотя такого быть не может), и проводится формально, без учета ее результатов. Другие более природные и эффективные меры, предлагаемые учеными для ликвидации накапливаемой ветоши — палы, выпас практически не применяются (Ткаченко, Гавриленко, 2007). Сенокошение, как метод регуляции, директор Украинского степного заповедника А.П. Генов (1995) назвал как «самый неподходящий и далекий от природы метод».

Непонятно, какой научный и «природоохранный» эффект может быть от сенокошения, если косимая площадь в заповедниках постоянно меняется? Так, в «Стрельцовской степи» в 1970-1980-х гг. косилось 135-180 га, в 1991-1994 гг. косилось 11-18 га, в 1995-2002 гг. — 42-164 га, в 2003-2004 гг. — 3-9 га (Боровик, Боровик, 2006). Такая же картина и в других степных заповедниках, например, Украинском степном и «Еланецкой степи». В степных участках Черноморского заповедника Ягорлыкский кут и Потиевский масштабное сенокошение велось в 1980-х годах, а затем было прекращено (Зелинская, 1985). Не ведется оно там и по сей день. Как пишут Г.А. Рыжкова и О.В. Рыжков, Центрально-Черноземный заповедник «не может своими силами проводить сенокошение. Поэтому обычно присутствует зависимость от наличия сенопользователей, и, как следствие, от спроса на степные участки. При таких обстоятельствах всегда есть вероятность, что часть площадей, подлежащих кошению, будут оставаться не скошенными» (2012). В другой своей статье они пишут о том, что в советское время все сенокосные площади заповедника распределялись Курским облисполкомом между потребителями. Сенокошением в те времена на территории заповедника занималось более 20 крупных организаций и много частников. Но даже в этих условиях не всегда удавалось провести 100% выкашивание. В 1975 г. недокосили 45,5 га, в 1988 г. — 105,8 га, в 2003 — 169,1 га, в2005 г. — 291,9 га. В настоящее время частные лица, ранее косившие сено, предпочитают его покупать. Поэтому сейчас сроки сенокоса определяются «наличием сенопользователей и подготовкой сеноуборочной техники» (Рыжкова, Рыжков, 2009). Таким образом мы видим, что интересы защиты фаунистического и флористического биоразнообразия при сенокошении в заповедниках не учитываются, а сама практика сенокошения ставит под сомнение их якобы «научно обоснованный» режим. А если при сенокошении не выполняются даже рекомендации ботаников-регуляторов, то зачем вообще тогда косить? Ответ напрашивается только один — ради получения сена на продажу.

 

11. Неэффективность сенокошения в заповедниках как регуляционного мероприятия

На протяжении последних 3 тыс. лет на территории современной Европы система степь-лес постоянно менялась в зависимости от климата. В прохладном и сухом климате преимущество получали степные экосистемы, а при более влажном и теплом — лесные. Климатический фактор является в сфере леса и степи основным. Именно он, как считает В.С. Ткаченко, — главный двигатель сукцессий экосистем из-за своего огромного энергетического потенциала (Ткаченко, 2014). Человек, дикие животные и им подобные биотические воздействия относительно мало влияют на динамику фитомассы (энергии) в экосистеме. На основании этих природных процессов В.А. Бриних делает очень важный вывод: в настоящее время из-за климатических условий степь неизбежно будет уступать лесу. Поэтому все усилия сторонников регуляции в степных заповедниках бесперспективны, так как помешать этому процессу человечество не в силах. Настаивать на усилении регуляционных нагрузок в степных заповедниках бесполезно, так как это противостоит мощному тренду климатических изменений (Бриних, 2014).

Выводы В.А. Бриниха подтверждают утверждения многочисленной группы ботаников-степеведов, утверждающих, что сенокошение в степных заповедниках как мера регуляции не дает результата. По мнению украинских ботаников, борьба с кустарниками в Хомутовской степи путем сенокоса бесполезна, так как «выкашивание кустов…, угнетает их лишь временно, довольно быстро они развиваются с новой силой…(Гелюта, Генов, Ткаченко, Мінтер, 2002). По данным директора Центрально-Черноземного заповедника Н.А. Малешина (2000) «режимы кошения не повлияли на динамику степной растительности и, видимо, не были причиной олуговения или мезофитации степных участков заповедников за рассматриваемый период».

Следует также добавить, что И.К. Пачоский (1917), первым поднявший вопрос о регулировании в заповедных степях, ничего не писал о сенокошении, да еще с использованием тяжелой техники: «Единственно, что сделать возможно, это, подражая природе, ввести умеренный выпас, назначение которого исчерпывалось бы поддержанием равновесия и типичности участка». Причем выпас Ф.Э. Фальц-Фейн, по предложению И.К. Пачоского, ввел в Аскании-Нова не круглогодичный, а только осенне-зимний» (Пачосский, 1917). Ю.Д. Нухимовская (1997) считает, что наличие деревьев и кустарников было свойственно первобытным луговым степям, и смена леса степью и наоборот на отдельных участках заповедников — нормальное функционирование лесостепной зоны. По мнению Л.Р. Лаасимера (1978), «вырубка деревьев на заростающих лесолугах в большинстве случаев не дает желаемых результатов». По мнению Ю.Д. Нухимовской (1997), абсолютно заповедный режим в наибольшей степени соответствует исходному типу степей и должен быть признан основным. Анализируя опыт сенокошения в степных заповедниках, В.С. Ткаченко, Я.П. Дидух с соавторами считают: «Попытки приостановить их саморазвитие (степных экосистем — авторы), особенно таким чуждым природе степей и малоэффективным методом как сенокошение не дает желаемого результата (1988). И дальше: «…современное механизированное сенокошение является более неестественной мерой, которая увеличивает сукцессионный потенциал заповедной степной. Последнее является особенно нежелательным эффектом вследствие возрастающей потребности на выполнение степным заповедником социального заказа на мониторинговые исследования (Ткаченко, Дидух и др., 1998).

Работники Луганского заповедника Л.П. Боровик и Е.Н. Боровик, анализируя сенокошение в Луганском заповеднике (филиал Стрельцовская степь) пишут, что «принятая система периодического сенокошения в целом оказалась малоэффективной для сдерживания сукцессионных процессов. Более того, сенокошение стимулирует вегетативное разрастание кустарников» (2006). А в некоторых местах заповедника из-за сложности рельефа или наличия кустарников сенокошение вообще невозможно (Боровик, Боровик, 2006). Еще более пессимистичны выводы Г.Н. Лысенко, изучавшего влияние сенокошения в филиале Украинского степного заповедника — Михайловской целине: «…попытки регулировать сообщества с помощью сенокошения оказались неэффективными» (2005). Более того, сенокошение провоцирует у ракитника мощный всплеск побегообразования (Лысенко, 2005). В заповеднике был введен режим усиленного сенокошения (двухлетняя ротация) — однако процесс мезофитации растительного покрова продолжался (Лысенко, 2005). По мнению В.С. Ткаченко, в Михайловской целине невозможно останавливать изменения в травостое одним сенокошением (Ткаченко, 2004).

В 1998 году в этом заповеднике двухлетняя ротация была заменена на ежегодное сенокошение. Однако «…результаты очередного обследования «Михайловской целины» в 2001 году свидетельствовали о дальнейшем углублении процессов олуговения травостоя (Лысенко, 2005). «Таким образом, — делает автор вывод, — существующие режимы охраны, а вернее режимы использования, не позволяют противостоять направленному изменению основных ценотических структур растительности заповедника» (Лысенко, 2005). К таким же выводам пришел и А.М. Краснитский, изучая эффективность сенокосов в Центрально-Черноземном заповеднике: «В 1959 г. режим постоянного (ежегодного) кошения, установленный при организации заповедника и проводившийся до сих пор преимущественно вручную, обнаружил свою несостоятельность: резко снизилась продуктивность фитомассы, ухудшилась красочность степи, неудовлетворительно шли процессы естественного возобновления, широко распространился полупаразит погремок и др. Таким образом, признаки луговой степи, установленные В. В. Алехиным, даже при оптимальном косимом варианте, все же претерпевают изменения» (1983).

Т.Д. Филатова (2012) пишет, что в Центрально-Черноземном заповеднике трансформация растительности луговых степей в сторону все большего олуговения и внедрения древесно-кустарниковых видов все равно происходит при всех режимах сенокошения. А.М. Краснитский и С.А. Дыренков считают: «При некосимом режиме исключены все воздействия человека, кроме неизбежных глобальных или близких к ним антропогенных изменений среды. Такой режим в итоге обеспечивает получение совершенно новой информации при изучении спонтанно развивающихся биологических и экологических систем…

Некосимая луговая степь имеет наибольшее научное значение, поскольку в полном объеме отвечает всем трем генеральным функциям заповедника: сохранению банка гено- и ценофонда живых организмов, природного эталона и мониторинга» (1982). По мнению Л.Г. Динесмана: «Длительное исключение выпаса домашних животных и сенокошение, вызывающее в заповедниках олуговение, ведет не к деградации степных лугостоев, как считал И.К. Пачоский (1917), а к возобновлению природного биогеоценологического процесса, в течении многих веков подавлявшегося деятельностью людей. Однако за время бесконтрольного пастбищного использования степей состав участников этого процесса необратимо изменился: некоторые группы растений и животных из него выпали в результате вымирания. Последнее делает невозможным восстановление коренных степных сообществ. Поэтому существующие сейчас участки абсолютной заповедности нужно рассматривать как эталоны спонтанно развивающихся производных степных экосистем (…). Применяемое сейчас выкашивание заповедных степных участков, по сути дела, направлено на подавление природного биогеоценологического процесса до уровня, соответствующего определенной стадии антропогенного изменения растительности. Трудно сказать, насколько оправдывает себя этот прием. Не исключено, что его длительное применение вызовет специфические сукцессии степных биогеоценозов, конкретные формы которых сейчас плохо предсказуемы» (Динесман, 1984).

С ним согласна и Ю.Д. Нухимовская (1997), которая делает такие выводы: «Абсолютно заповедный режим в наибольшей степени соответствует исходному типу степей, поэтому он должен быть признан основным. Кошение и выпас — лишь исторически сложившийся режим использования человеком лугово-степных экосистем».

В.С. Ткаченко (1999) пишет о том, что «Наблюдения указывают на то, что даже на периодично выкашиваемой степи наблюдается явный структурный дрейф в сторону малотипичных фитоценоструктур». При этом ученый пришел к выводам о наличии авторегуляции развития тех или иных типов растительности в пределах заповедной степи. В частности он показал естественное (без вмешательства человека) прекращение разрастания кустарниковых фитоценозов темпами, характерными для 80-90-х гг. пришлого века, что является хорошим маркером достижения заповедной степью порога насыщения кустарниковыми формами. После достижения этого порога наступает их выпадение, как результат срабатывания ожидаемых авторегуляционных ограничений. Что же касается доминирующего типа растительности «Хомутовской степи», то им оставались сообщества мятлика узколистного (Роеtа angustifoliae), которые уже давно (еще в начале 80-х) вышли на «плато» и вступили в колебательный режим развития» (Ткаченко, Лысенко, 2008). Саморазвитие происходит и в абсолютно заповедном участке Михайловской целины (Ткаченко, 2004).

Но даже если признать необходимость вмешательства с целью консервации текущего состояния экосистемы, и не ждать результатов более подробных исследований авторегуляционных процессов, ведущие украинские ботаники на опыте изучения степных заповедников Украины делают вывод, что применяемы сегодня методы регуляции являются малоэффективными (Ткаченко, 1999, Ткаченко, Дидух и др., 1998). При этом длительность наблюдений является недостаточной для обоснования и оценки результатов вмешательства. Неудачи, по мнению В.С. Ткаченко, привели к упадку экспериментальных исследований в заповедниках. Этому благоприятствовали также отдельные несистематические выводы разрозненных наблюдений на разных объектах, которые порождают большую массу не систематизированной информации, которую теперь трудно освоить.

Таким образом главный аргумент сторонников сенокошения в степных заповедниках — стабилизация степного биоразнообразия ставится под сомнение. Имея достаточное представление о результатах системного ограничения (не целостности) степных экосистем, нарушения равновесия между их автотрофными и гетеротрофными блоками, а также особенностях резерватных сукцессий как общевосстановительного гомеостатического процесса, В.С. Ткаченко приходит к выводу о невозможности стабилизировать ключевую составляющую экосистем степи сеножатной ротацией любого цикла периодичности. Что касается практики, то ученый смело указывает на оттенки утилитарных интересов в применении генетически чуждого для степных экосистем сенокошения. Он же указывает, что в условиях «Михайловской целины» ряд проблем с экспансией чужеродной заповеднику флоры связаны с деятельностью администрации заповедника по созданию прудов, сада и т.д., что задачами заповедника также не предусмотрено (Ткаченко, 1999).

 

12. Сенокошение отвлекает от решения настоящих проблем заповедника

Сенокошение и другие регуляционные мероприятия отвлекают заповедник от действительно важных вопросов заповедника — ведение научных работ, охраны заповедной территории, расширение площади заповедника. Например, в Луганском заповеднике огромные усилия ежегодно затрачиваются на покосы в «Стрельцовской степи», но почему-то никто не боролся с провозом контрабандного бензина через «Провальскую степь», где бензовозами проложена настоящая дорога по заповедной степи.

При организации сенокошения маленькие, недостаточно финансируемые степные заповедники ежегодно сталкиваются с проблемой где взять трактора, косилки, машины, горюче-смазочные материалы, людей, чем оплатить их работу. Все это отвлекает коллектив заповедника от важнейших работ по охране территории и проведения научных исследований.

 

13. Сенокошение с использованием механических транспортных средств в природных заповедниках Украины незаконно

Сенокосы в природных заповедниках Украины незаконны, так как грубо нарушают природоохранное законодательство:

1. Статьи 15, 16 Закона Украины «О природно-заповедном фонде Украины», запрещающие в природных заповедниках нарушение условий обитания и гнездования диких животных, а также естественное развитие природных процессов и явлений.

2. Статью 39 Закона Украины «О животном мире», требующую обеспечивать охрану мест обитания и условий размножения животных.

3. Статью 27 Закона Украины «О растительном мире», которая запрещает технологии, которые вызывают нарушение состояния и условий произрастания растений.

4. Статью 20 Закона Украины «О Красной книге Украины», которая гласит об ответственности виновных в ухудшении условий обитания (произрастания) видов животных и растений, занесенных в Красную книгу Украины.

5. Статью 90 Кодекса Украины об административных правонарушениях, которая привлекает к ответственности виновных в ухудшении условий обитания (произрастания) животных и растений, занесенных в Красную книгу Украины. Статья 87 данного Кодекса привлекает к ответственности виновных в нарушении требований охраны мест обитания животных.

6. Статью 16 Закона Украины «О природно-заповедном фонде Украины», запрещающую передвижение механических транспортных средств в природных заповедниках вне дорог общего пользования. Поэтому любые сенокосы с использованием комбайнов, тракторов, сенокосилок, чем сейчас и косят в заповедниках, являются незаконными.

7. Пункт д) статьи 8 Конвенции об охране биологического разнообразия, который обязывает наладить охрану естественных мест обитания видов флоры и фауны и сохранение популяций видов в естественных условиях.

8. Пункт 6 статьи 6 Конвенции об охране дикой флоры и фауны, и природных мест обитания в Европе (Бернская конвенция), который запрещает наносить преднамеренный ущерб местам выведения потомства или отдыха, или их уничтожение.

9. В связи с вхождением Украины в Евросоюз, нарушаются ст. 2, 4, 5 Директивы Совета Европы «Об охране диких птиц» от 2.04.1979 и ст. 6, 12, 13 Директивы Совета Европы от 21.05.1982 г. «Об охране мест обитания и дикой фауны и флоры. 29 октября 1996 г. Украина присоединилась к Конвенции об охране дикой фауны и флоры, и природных сред обитания в Европе (Бернская конвенция). Бернская конвенция — одна из самых эффективных международных природоохранных конвенций. В ней есть список 2 (редкие животные), которые подлежат безусловной охране, согласно ст. 6 данной Конвенции. Пункты А, Б, В, Г, статьи 6 Бернской конвенции запрещают все формы преднамеренного убийства данных видов животных, преднамеренный ущерб местам выведения потомства или отдыха, или их уничтожение, преднамеренное нарушение покоя дикой фауны, особенно в период выведения или выращивания потомства, преднамеренное уничтожения яиц. В этой связи сенокошение в природных заповедниках, которое ведется в период выведения потомства, в мае-июне, и к тому же техникой — тракторами, комбайнами полностью подпадает под действие ст. 6 Бернской конвенции и квалифицируется как незаконное. К таким видам редких животных, обитающих в степных и лесостепных заповедниках, и занесенных в Список 2 Бернской конвенции, в первую очередь относится 30 видов фауны:

Птицы: черноголовая трясогузка, просянка, конек полевой, белая трясогузка, камышовка-барсучок, пеночка-теньковка, каменка плясунья, садовая овсянка, черноголовая овсянка, жаворонок белокрылый, зеленушка, болотная камышовка, обыкновенная овсянка, серая славка, желтая трясогузка, восточный соловей, ястребиная славка, степной жаворонок, тростниковая овсянка, коростель, чекан луговой, чекан черноголовый, сова болотная, лунь луговой.

Пресмыкающиеся: ящерица прыткая, гадюка степная, медянка европейская, желтобрюхий полоз.

Млекопитающие: мышовка степная.

Насекомые: дыбка степная (Фауна, 2010).

По данным зоологов, например, в заповеднике «Михайловская целина» из этого списка обитает: болотная камышовка, обыкновенная овсянка, жаворонок степной, тростниковая овсянка (Книш, 2003, Мерзликин, Лебедь, 2003-А) В «Каменных Могилах» отмечены ящерица прыткая, гадюка степная, медянка европейская, желтобрюхий полоз (Котенко, 1998), в «Хомутовской степи» — чекан луговой, серая славка, желтая трясогузка, соловей восточный, ястребиная славка (Тимошенко, 2008), в «Провальской степи» — конек полевой, белая трясогузка, камышовка-барсучок, пеночка-теньковка, каменка-плясунья, садовая овсянка, черноголовая овсянка, желтая трясогузка, соловей восточный, славка серая и ястребиная, чекан луговой и черноголовый, зеленушка, обыкновенная овсянка, степной жаворонок (Кондратенко, Мороз, 2002), в степных участках Черноморского заповедника — степной жаворонок, серая славка, полевой конек, просянка (Москаленко, 2003), в «Еланецкой степи» — черноголовая трясогузка, болотная сова, степной жаворонок, конек полевой, белая трясогузка, серая славка, соловей восточный, чеканы луговой и черноголовый (Редінов, 2006), в степи «Аскания-Нова» — жаворонок серый, степной, белокрылый, конек полевой, черноголовая трясогузка, серая славка, луговой и черноголовый чекан, болотная сова, коростель, белая трясогузка (Гавриленко и др. , 2010), в «Стрельцовской степи» — болотная сова (Мороз, 2011).

 

 

Более подробно о критике сенокошения в заповедниках см. в книге =

В.Е. Борейко

В.А. Бриних

И.Ю. Парникоза

Критика сенокошения

и иных регуляционных мероприятий

на степных и других территориях

строгого природоохранного режима

(категория I-A МСОП/IUCN)   http://ecoethics.com.ua/wp-content/uploads/2017/12/Kritika-senokosheniya.pdf

 

17.09.2018   Рубрики: Борьба за заповедность, Новости